Гомосексуальное влечение в революционной России. Регулирование сексуально-гендерного диссидентства - [14]

Сексуально доступных, склонных к подчинению мужчин можно было найти во многих местах. Состоятельные мужчины, уверенные, что водка и деньги сделают свое дело, легко отыскивали нужных мужчин и юношей. Московский купец (родом из крестьян) приводит множество примеров подобных отношений. В 1861 году Павел [Петр?] Васильевич Медведев вел дневник, описывающий собственный эмоциональный и половой опыт⁸. Несчастный в браке, П.В. Медведев искал утешения то в церкви, то в трактире. Напившись, он предавался «сладострастию» и с мужчинами, и с женщинами — и заносил такие встречи в свой дневник. Документ свидетельствует главным образом о традиционной маскулинной культуре, терпимой к сексу между мужчинами. Однако денежная оплата услуг и выбор места встреч (вне семьи) свидетельствуют, что начинался переход к современной гомосексуальной субкультуре.

П.В. Медведев и его приятели неоднократно склоняли мужчин к сексу, подогревая похоть водкой. Дневниковый рассказ об одном вечере в театре, за которым последовал ужин и пьяный загул, заканчивается соображениями автора о том, как удовлетворить похоть по пути домой:

С некоторого времени завязалась во мне страсть выбирать извозчиков помоложе, с которыми трунишь дорогою; а сам норовишь околесни-цею воспользоваться взаимною онани<е>ю. Что почти всегда с помощью полтинника или 30 копеек удается, а то были и такие, что за удовольствие так соглашаются. Вот до 5 раз в том месяце⁹.

Извозчики не гнушались подрабатывать подобным образом (или просто получать удовольствие). Такие эпизоды отмечались в русской юридической и психиатрической литературе того времени¹⁰. Один особенно яркий случай такой сексуальной услуги произошел в провинциальном городе Умань. Извозчики, братья Петр и Федор Филоновские, ушедшие от своего прежнего хозяина, в 1882 году распоряжением младшего нотариуса У майского окружного суда Николая Егоровича Оболенского были зачислены в штат этого ведомства кучерами. Поступив к Н.Е. Оболенскому в услужение, они безжалостно эксплуатировали половой интерес нотариуса. Имея жену и детей, тот «привязался к ним со всем пылом страсти, как привязываются только к женщине». В полиции уже давно вызывал подозрение образ жизни братьев Филоновских — проживание в недавно снятой квартире, езда на щегольском фаэтоне. Они «кутили в публичных домах, пили вйна, руки их украшены брилльянтовыми кольцами». Оставляя жену и детей в деревне, Н.Е. Оболенский навещал Петра и Федора в апартаментах, которые роскошно обставил и оплачивал. Нотариус приходил с дорогими винами и изысканными кушаньями. Братья вступали со своим благодетелем в анальные сношения (anal intercourse) и щедро им вознаграждались. В конце концов аппетиты парочки разыгрались, и они стали предъявлять к оплате в Умани фальшивые векселя. Об отношениях Филоновских с нанимателем полиция узнала от третьего извозчика. Тот также имел секс за плату с Н.Е. Оболенским. (Все трое характеризуются полицией как «альфонсы».) Письма, найденные в квартире, разоблачили Н.Е. Оболенского, и в марте 1883 года против него и Филоновских было возбуждено уголовное дело. Исход судебного разбирательства неизвестен. Наш материал заимствован из статьи, предназначенной для юристов и судебных врачей, в ней детально рассмотрены сложные аспекты по линии медицинской защиты нотариуса¹¹.

Из мужской прислуги не только кучера стремились сексуально услужить своим работодателям. Медицинские отчеты сообщают о юношах и молодых мужчинах, служивших официантами или камердинерами, о солдатах и денщиках офицеров¹². Не всегда можно понять, действовали ли эти люди только из корыстных побуждений и ради продвижения по службе. Готовность прислуги терпеть, даже бескорыстно, «барские шалости» (так, по словам петербургского венеролога Вениамина Михайловича Тарновского (1837—1906), это называлось в их среде) свидетельствует об относительной терпимости к взаимным мужским отношениям. (Взгляды В.М. Тарновского на проституцию отличались от мнений большинства его коллег, и к ним следует относиться с осторожностью.) В медицинских отчетах почти ничего не говорится о том, чтобы кто-то из прислуги выражал недовольство по поводу ущемления своей маскулинности¹³.

Другой пример традиционной взаимной мужской сексуальности, на этот раз из русской провинции, показывает, насколько патриархально воспринимались подобные вещи. Однополые отношения с помещиками крестьяне оценивали совсем иначе. В 1891 году Анна Николаевна Казакова подала прошение «об отдельном жительстве от мужа», мотивируя свое желание тем, что ее супруг, Константин Николаевич Казаков, на протяжении десяти лет вступал в половые связи с домашними учителями своих детей и совращал крестьян, взятых в прислугу. В деле, дошедшем до Николая П (1868—1918), имеются показания прислуги о связях с барином, записанные со всеми сальностями. «<...> Казаков творит грех с мужиками, употребляет их в заду», — свидетельствовал один из опрошенных, повторяя деревенские слухи. Другая крестьянка сообщила: «Константин Николаевич употребляет мужиков в зад вместо женщин». Некто Быковский, дворовый из крестьян, сообщил, что как-то раз барин усердно потчевал его водкой и велел прийти ночью. Проснувшись после первого, одурманенного водкой полового свидания со своим господином, бедолага обнаружил в кармане три целковых. Быковский пренебрег предостережениями других работников (обоего пола) относительно «греховных» поступков хозяина. Крестьянин Михаил Ушаков, нанятый в кучера, сообщил, что он сексуально связан как с господином, так и с госпожой. В 1887 году он постоянно получал предложения от Константина Казакова, и, хотя отказался позволить хозяину проткнуть себя анально, однажды они имели сношение. Хозяин взял член Ушакова («хуй» («khui») — грубое русское название этой части тела) и вставил его себе между ягодицами. Оба, муж и жена, платили кучеру от трех до пяти рублей за каждый секс. Ушаков был уволен, когда открылось, что Анна Казакова беременна от него