Голый завтрак - [13]

Есть различные «психологические методы», к примеру — принудительный психоанализ. Ежедневно в течение часа объект должен вызывать у себя спонтанные ассоциации (в тех случаях, когда время не играет роли). «Ну-ну, давай не будем упираться, малыш. А не то папочка позовет страшного человека. Возьми-ка этот игрушечный распределительный щит».

Случай с агентессой, которая забыла собственную подлинную личность и слилась со своей легендой — она до сих пор работает поварихой в Аннексии, — натолкнул меня на другую мысль. Агента учат отказываться от собственной личности с помощью отстаивания легенды. Так почему бы не проследить за ним с помощью психического джиу-джитсу? Предположим, легенда и есть сю настоящая личность, и другой у него нет. Личность агента становится подсознательной, то есть выходит из-под его контроля, и докопаться до нее можно с помощью наркотиков и гипноза. Добропорядочного гетеросексуального обывателя можно поставить в положение гомика... то есть укрепляя и поддерживая в нем неприятие обычно скрываемых гомосексуальных тенденций, лишить его в то же время доступа к пизде и подвергнуть гомосексуальной стимуляции. Потом наркотики, гипноз и...» — Бенвей щелкнул слабым запястьем.

«Многие объекты страдают от сексуального унижения. Нагота, стимуляция половыми возбудителями, постоянный надзор, смущающий объекта и предотвращающий облегчение, вызываемое мастурбацией (при эрекции во время сна автоматически включается громадная вибрационная электрическая сирена, которая выбрасывает объекта из кровати в холодную воду, снижая таким образом до минимума вероятность «влажных снов»). Масса удовольствия — загипнотизировать священника и внушить ему, что он должен довести свою ипостасную связь с Агнцем до логического конца, а затем направить ему в жопу какого-нибудь визгливого старого барана. После этого Следователь может добиться полного гипнотического контроля — объект будет кончать по его свистку и срать на пол, стоит только сказать: «Сезам, откройся!» Нечего и говорить, что явным гомосексуалистам ситуация сексуального унижения противопоказана. (Кстати, надо быть начеку и не забывать о спаренных телефонах... никогда не знаешь, кто подслушивает.) Припоминаю одного малыша — я привел его в такое состояние, что он срал у меня на глазах. Потом я мыл ему задницу и дрючил. Это было подлинное наслаждение. Красавчик был что надо. А иногда объект плачет, как мальчишка, потому что не в силах удержаться от эякуляции, когда вы его дрючите. Короче, нетрудно понять, что наши возможности безграничны, как извилистые тропинки в большом прекрасном саду. Но едва я начал погружаться в манящую суть этой проблемы, как партийные простофили подвергли меня чистке. ...Ну что ж, son cosas de la vida[17]».

Я добираюсь до Свободии, а она — боже мой! — чиста и уныла. Бенвей заведует ВЦ, Восстановительным Центром. Я вхожу, и в ответ на «что с тем-то и тем-то?» — пошло-поехало:

— Сиди Идрисс «Стукач» Смизерс напел всё сендерам за сыворотку долголетия. Старого гомика могила исправит.

— Лестер Строганофф Смуун — «Эль Хассейн» — заделался латахом и пытается довести до совершенства ПАП — Процесс Автоматического Повиновения. Мученик отрасли...

(Латах — это состояние, характерное для выходцев из Юго-Восточной Азии. Нормальные во всех других отношениях, латахи вынуждены копировать каждый жест, как только их внимание привлекается щелчком пальцев или резким окликом. Один из видов принудительно-непроизвольного гипноза. Иногда они наносят себе раны, пытаясь копировать движения сразу нескольких людей.)

— Остановите меня, если услышите секрет атомной бомбы...

Лицо Бенвея сохраняет свои черты в фотовспышке целеустремленности, ежесекундно подвергаясь неописуемому расщеплению или метаморфозе. Оно мерцает, как фильм, то теряющий, то вновь обретающий резкость изображения.

— Идемте, — говорит Бенвей, — я покажу вам ВЦ.

Мы идем по длинному белому коридору. Голос Бенвея вплывает в мое сознание из какого-то неопределенного места... освобожденный от телесной оболочки голос, то громкий и отчетливый, то еле слышный, как музыка в конце продуваемой ветром улицы.

— Изолированные группы, вроде туземцев архипелага Бисмарка. У них нет явного гомосексуализма. Чертов матриархат. Во всяком матриархате царят антигомосексуализм, конформизм и адская скука. Окажешься в матриархате — иди, только не беги, к ближайшей границе. Стоит побежать, и тебя наверняка пристрелит какой-нибудь отчаявшийся латентный гомик из полиции. Так кто же хочет создать плацдарм для гомогенности в таком хаосе возможностей, как Западная Европа и США? Еще один ебучий матриархат, что бы ни говорила Маргарет Мид[18]... Вон там вышла неприятность. Бой на скальпелях с коллегой в операционной. А моя ассистентка-бабуин набросилась на пациента и разорвала его в клочья. В потасовке бабуины всегда нападают на слабейшую сторону. И они совершенно правы. Нам не следует забывать наших славных обезьяньих традиций. Противником моим был Док Браубек. Бывший подпольный акушер и толкач джанка (вообще-то он был ветеринаром), вновь призванный на службу во время нехватки рабочей силы. Так вот, Док все утро проторчал на больничной кухне, щупал там сестер и заправлялся угольным газом и «Климом» — а перед самой операцией он, дабы набраться храбрости, глотнул двойную дозу мускатного ореха.