Голый край - [36]

Примерно раз в неделю мать буквально тащила меня на праздничную поляну близ леса. Там старик Хендерсон учил меня играть на тагельхарпе. И, конечно, не отрицаю того, что этот инструмент звучал очень красиво, однако интереса к музыке у меня не было от слова совсем, и даже Хендерсон видел это. Отказывалась признавать это лишь моя мама.

И сейчас, сидя на полянке и греясь на солнышке, никак не могла заставить себя слушать нудные рассказы старика о музыке, сагах, песнях и поэзии. В такие моменты полного безделья каждая секунда казалась непроходимым болотом, хлюпающей трясиной, которую я никак не могла преодолеть.

– Майя, – краем уха услышала хриплый голос скальда, – Майя, девочка моя…

– А? – вдруг встрепенулась и взглянула на Хендерсона. – Я слушаю, да.

Старик вздохнул и покачал головой. Он грустно взглянул сперва на меня, а затем на тагельхарпу, лежащую у моих ног.

– Я попросил тебя исполнить песнь о Вингардне, Майя.

– О Вингардне… – протянула, пытаясь отыскать в глубинах памяти такое слово.

Проблема в том, что северные имена и названия не слишком разнообразны, по крайней мере для моего слуха. Это напоминало уроки истории с ненормальным количеством одинаковых имен, различных лишь цифрой после. И при всем при этом, Вингардной могла оказаться как какая-нибудь великая женщина, так и герой-мужчина. Полового разделения по именам здесь не существовало как явления: год назад родился мальчик, которого назвали Майо. Вполне возможно, что в честь меня.

– Хм… Напомни, пожалуйста… – задумчиво попросила, взглянув на скальда.

Хендерсон вздохнул и стал чесать бороду, грустно глядя на меня.

– Вингардна это святое место, дом духов. Ты помнишь песнь об этом месте? Ее написал великий скальд Дуст Нельгардский.

Даже так, оказывается. Именно это и имела ввиду – угадать, что именно называется каким-то замысловатым словцом, становилось с каждой выученной песней, мелодией и сагой все труднее.

– Вингардна, значит… – выдохнула.

– Ты ее забыла? – с тоской в голосе спросил меня Хендерсон.

Состроив печальные глазки, кивнула.

– У меня сегодня нет настроения на музыку, старик.

– Понимаю, – посочувствовал он. – Ладно, хорошо… Главное – матери своей на глаза не попадись. Больно уж нервная она стала.

Дед улыбнулся, а я, услышав его слова, тут же вскочила на ноги и кинулась ему на шею, крепко обняв.

– Спасибо, Хендерсон!

– Да беги уж.

Отпустила его и, задрав платье руками, побежала прочь.

Вообще, платья стали одной из главных проблем, с которыми столкнулась, будучи девочкой. Хоть моя одежда, которую заставляла носить мама, была довольно свободной, все равно так было довольно-таки трудно бегать. А времени, как мне постоянно казалось, очень и очень мало, поэтому редко в деревне видели, как я спокойно хожу пешком.

Сейчас мамы дома быть не должно. В конце концов, даже летом у нее было много работы – пропалывать поле, плести, шить, собирать дикие плоды. Женский труд в этом обществе был ничуть не менее тяжелым, чем мужской, а то и хуже – ей ведь приходилось еще и содержать меня. Разумеется, я старалась по возможности помогать ей в хозяйстве, но проку от меня было мало даже в мои шесть лет, поэтому лучшей помощью зачастую было просто не мешать.

Быстро пронеслась через пустырь, отделявший праздничную поляну от деревни. В самом поселении бежать уже стало проще – здесь были протоптаны какие-никакие дороги, густая трава не цеплялась за ноги. Когда пробегала мимо длинного дома старейшины, услышала оклик мальчика примерно моего возраста:

– Майя!

Это был Варс, младший брат картавого нытика Снорри. Вскоре показался и второй, видимо, они вместе играли неподалеку.

– О, ворона, – лениво пробурчал Снорри.

Картавить он не перестал, но теперь хоть не издавал звуков умирающей собаки. Пора бы уже, девять лет парню.

– И вам привет, Биба и Боба, – пришлось остановится и помахать им рукой.

– Эй, нас зовут не…

– Она шутит так, Снорри.

Младший брат, к сожалению, по умственному развитию далеко опережал старшего. К сожалению потому, что Снорри с его интеллектом было попросту жаль.

– Майя, а ты занята? – спросил меня Варс.

Дети не предлагали мне погулять просто так. Привычным вопросом стала моя занятость в данный момент, и на то был целый ряд причин. Главная – мать, которая теперь и шагу в сторону сделать не дает. Напоминает прошлую жизнь, когда мама номер один записывала меня в кучу разных секций и кружков, “лишь бы на улице наркотики не пробовал”. Вот только здесь стараюсь сделать что-то полезное, но меня наказывают и за это.

– Да нужна нам эта ворона, – пробурчал Снорри и шмыгнул широким носом. – И без нее все хорошо было!

– Твои родители, думаю, про тебя так говорят, – ухмыльнулась в ответ.

– Ну во-о-от! Опять она!

Снорри зло запыхтел, сжал руки в кулаки и пошел в мою сторону. Варс запаниковал, его взгляд стал метаться от брата ко мне и обратно. Да и не нужна тут его помощь.

Гордо выпятив грудь, сама сделала шаг вперед, смотря Снорри прямо в глаза.

– Только попробуй, – процедила через зубы.

Мальчик встал на месте как вкопанный, не зная что ответить. Его кулаки разжались, а под моим взглядом он, казалось, весь съежился, не в силах что-либо ответить.