Голубые столбы Тиэлии - [68]

Старушка вскочила с постели и бросилась к "привидению".

Она хотела вцепиться в него, сорвать белое покрывало и потрепать его хорошенько. Только руки ее не встретились ни с чем материальным. Они прошли сквозь" нечистую силу".

Сначала Евдокия Петровна оторопела. Затем она сообразила, что дьявольские отродья по обыкновению бесплотны. Старушка отдернула руки, которые почему‑то стало покалывать, и начала осенять призрак широким православным крестом. Привидение застыло в воздухе, потом стало раскачиваться из стороны в сторону и постепенно таять. "Так‑то! — обрадовалась баба Дуня. — Бог всегда заступается за нас, грешных…" И в это время проснулась Анюта. Увидев перед своей кроватью бабушку, она улыбнулась и сказала:

— Как хорошо, бабунь, что ты не спишь. А то мне такие ужасы мерещились. Привиделось, что я в лесу упала с дерева. А под ним сидело штук двадцать ежей. Я прямо на них и приземлилась. И ты знаешь, как будто все было на самом деле. До сих пор тело иголками колет.

— Ежики — к добру, — успокоила внучку Евдокия Петровна, решившая не расстраивать девочку рассказом о проклятом привидении. — Ты спи, голубушка. До утра еще далеко.

Анюта повернулась на бок, сладко зевнула и закрыла глаза. Баба Дуня тоже пошла к своей кровати, надеясь урвать еще кусочек предутреннего сна. Но только она легла, в углу снова зашевелилась злосчастная белая фигура. На этот раз призрак направился прямиком к Тосе. Возле нее он простоял недолго. Следующей на его пути была Туя. Евдокии Петровне совсем не понравилась этакая бесцеремонность привидения. Она схватила домашнюю тапочку и что было силы запустила ее в дьявольское отродье. Тапочка прошила белую фигуру насквозь и опустилась на Тую. Девушка вздрогнула и вскочила с постели.

— Что такое? Сине… мома? — заговорила она, перемешивая русские и тиэлянские слова.

— Да вот, привидение от тебя отваживала да промахнулась немного в него, лешака.

Евдокия Петровна махнула рукой в сторону белой фигуры, которая в это время бесшумно уплывала в угол комнаты. Туя внимательно всмотрелась в странное образование, но на глаз определить его природу не смогла.

— Может, это какая‑нибудь местная зверушка? — предположила она, зевнув.

— Зверушка, — заворчала Семина. — Всякая зверушка тело имеет. А этот гад словно облако плавает. Нет у него те‑лесов‑то…

— Нет?! — задумалась Туя. — Что же, и так бывает. Много в природе еще неизученного. А Изгеей мы не занимались совсем. Она же заповедной считается. Давайте‑ка спать.

Но закончить ночь сладкой дремой так и не удалось никому. Белая фигура опять стала расти, превращаясь в огромное бесформенное облако, и густой непроницаемый туман заполнил всю комнату. Вдруг белесая муть начала голубеть, потом розоветь и в конце концов заполнилась по всему пространству капельками‑блестками. И эти серебряные вкрапления в нежное розовое тело стали дрожать и позванивать будто колокольчики. Ни Анюта, ни Туя, ни Евдокия Петровна не видели и не слышали друг друга. Хотя старшая Семина что было мочи кричала в розовое марево:

— Анюточка, внучка, ты жива?

В этом кошмаре женщины прожили несколько минут. Потом облако стало рассеиваться от верха и оседать к полу. А затем пропало совсем. Казалось, розовая неземная вода просочилась в почву и потекла наполнить собой неизвестную могучую и красивую реку.

— Что же это было? — тихонько спросила Анюта, кутаясь от страха в одеяло.

— Не знаем, девочка, — ответила Тоса, которая, ясное дело, тоже проснулась. — Но ты не пугайся. Оно же нам ничего плохого не сделало.

— Относительно плохого — еще неизвестно, — недовольно отозвалась баба Дуня. — А если даже оно и хорошее, но будет каждую ночь шастать да иголками колоть, то это тоже никуда не годится!

Евдокия Петровна была права. Ничего хорошего от подобных визитов ожидать не приходилось. И никто уже, кроме Тии, до утра не сомкнул глаз.

СНОВА В ПЛЕНУ

Утром земляне и тиэляне только и разговаривали о бессовестном призраке, так переполошившем их ночью. Оказывается, не к одним женщинам пожаловала белая фигура. Посетила она и мужчин. Правда, не все ее видели. Сад и Туй спали так крепко, что не услышали даже шума борьбы с пришельцем. А битва была. И самым главным воином в ней оказалась, как ни странно, кимора Коша. Происходило все так. Фил проснулся от громких восклицаний Сида. По старой привычке сыщика он не мог пропустить мимо глаз и ушей никакого, даже самого малюсенького события. Фил подкрался к соседней комнате и тихонько открыл дверь. Картина, которую увидел детектив, была странной. На кровати сидел разъяренный Сид и молотил руками по чему‑то белому и бесформенному. При этом поэт ругался самыми распоследними тиэлянскими словами. Сид заметил физиономию Фила, выглядывающую из‑за двери, и крикнул:

— Фил, да помоги же ты мне в конце концов!

Сыщик вбежал в комнату и в растерянности остановился. Он решительно не знал, как можно справиться с непонятным белесым пришельцем. Только кимора Коша, примчавшаяся вслед за хозяином, не раздумывала. Она разинула пасть, высунула свой страшный язык и с громким шипением бросилась на враждебное существо. Коша носилась по комнате, вспарывая сильными крыльями белый туман. Но от действий киморы не было никакого толка. То ли облаку надоела назойливая птица, то ли оно уже всласть насмотрелось на мужчин, но незваное существо, еще немного покачавшись в воздухе, порозовело, позвенело блестками и распаяло.