Голубые солдаты - [10]
В станице поднялась тревога. В предрассветных сумерках замелькали огни, послышались крики, выстрелы.
Стреляли часовые, с околицы бил ручной пулемет. Фашисты кинулись в погоню. Пули свистели над головами ребят, а они неслись стрелой, падали, поднимались, снова падали и снова бежали, стараясь не отрываться друг от друга.
Что я должен был делать? Поругать Геню! Но он с Гришей совершил смелую диверсию. Население не только Смоленской, но и соседних с нею станиц воспрянуло духом: видно, сильны партизаны, если они бьют врага в самом логове его!
Но и хвалить ребят я остерегся. Спокойно выслушал рассказ Гени, а потом так же спокойно сказал:
— Вот и молодец, что донес мне о разведке со всеми подробностями! Поступай так и впредь!
Отважные краснодарские подпольщики сообщили нашему отряду через связных, что к фашистам прибыло свежее подкрепление для прорыва на Черноморье. Вскоре и наши разведчики донесли, что гитлеровцы восстановили железнодорожное движение между станцией Георгие-Афипской и Новороссийском. Ясно было: фашисты готовят большое наступление и вот-вот начнутся переброски под Новороссийск. Необходимо во что бы то ни стало сорвать планы захватчиков. И сделать это должны мы, партизаны!..
Послали командованию запрос с просьбой разрешить нам взорвать поезд на участке Северская — Георгие-Афипская. С помощью этой операции можно было бы, хотя и на время, преградить фашистам путь на Новороссийск.
С нетерпением ждали мы ответа. Евгений нервничал, волновался. Он считал, что задуманная нами операция с новой, сконструированной им и Ветлугиным автоматической миной, получившей у нас название «волчий фугас», должна определить всю дальнейшую работу нашего отряда. Теперь могла начаться новая работа в отряде: железнодорожные диверсии с применением усовершенствованной автоматической мины и, наконец, создание «минного вуза» для окрестных партизан.
Евгений мечтал сам заложить первую мину и увидеть, как впервые на Кубани взлетит на воздух фашистский поезд.
После болезни он был еще очень слаб, но я знал: ничто не удержит его.
Пятого октября мы получили разрешение на железнодорожную диверсию. Все у нас было готово: схема «волчьего фугаса» выверена, обязанности заранее распределены. В тот же день, поздно вечером, отряд минеров отправился в путь.
Нас было четырнадцать человек. Конечно, пошел и Евгений.
В лагере не знали, куда и зачем мы уходим: у нас не принято было много говорить о предстоящей операции.
Прошли годы, но я помню каждую минуту этой страшной ночи. Был холодный вечер. Мы вышли из леса. Впереди — разведка во главе с Евгением, по бокам — дозорные, сзади — прикрытие.
Перед нами открылось поле — голое, неприютное. За ним, чуть различимое в сумерках, темной лентой тянулось железнодорожное полотно с высокими тополями по бокам. За полотном — шоссе и дорога.
Неожиданно в стороне, над станицей Георгие-Афипской, а затем и над Северской, вспыхнул и мгновенно погас белый свет. Его сменил зеленый, потом красный. Огни перемежались, гасли, снова загорались. Было что-то зловещее, тревожное в этих быстрых разноцветных вспышках, озарявших низкое темное небо. Это действовал световой телеграф. Но разве могли мы отгадать, какое сообщение передают по линии фашисты?
Таинственная пляска разноцветных огней продолжалась минут пятнадцать. И все эти пятнадцать минут мы стояли неподвижно, молча всматриваясь в небо. Но вот «телеграф» перестал работать, и снова стало темно.
— Надо торопиться! — сказал Евгений. В голосе его послышалась необычная тревога.
Разведка вышла вперед — искать проходы в кустах терновника — и будто провалилась в сгустившуюся темноту.
Но вот у полотна заквакала лягушка: Евгений давал знать, что путь свободен.
Подошли к краю насыпи. На руках подняли на шпалы переднего. Он втащил другого. Каждый поднимался осторожно, стараясь не коснуться ногой песка насыпи. Тем же способом спустились вниз. Группа прикрытия расположилась в кустах. Дозоры заняли свои места. Минеры приступили к работе.
Через час мы должны были все кончить…
Помню, как Геня вместе с Янукевичем финскими ножами копали ямку на дороге. Землю Геня выгреб на разостланную стеганку, а лишнюю, собрав в шапку, унес и высыпал в кусты. Помню, как он стоял перед Янукевичем, протягивая ему минный ящик. Тот зарядил мину взрывателем и осторожно опустил в землю. Геня тщательно замаскировал ямку…
Потом, закинув карабин на плечи, Геня, веселый, оживленный, ходил по дороге, выполняя распоряжения Янукевича.
Он пробежал мимо меня к железнодорожному полотну, где работал Евгений, задержался на секунду, спросил:
— Ты не озяб, папа? Смотри не простудись…
На полотне, под рельсовым стыком, уже была вырыта ямка, и в нее уложены две противотанковые гранаты. Геня добавил свою, третью.
— Пусть и от меня фашисты получат подарок!..
Под шпалу, рядом с гранатами, легли толовые шашки. Евгений замаскировал полотно, подровнял и отделал насыпь «под елочку».
Мина на полотне была готова. Оставалось только выдернуть шпильку предохранителя. Это должен был сделать один из минеров, когда все отойдут в степь. Евгений поспешил на профилированную дорогу.
В Краснодаре в одном из городских садов стоит памятник из черного полированного гранита. На цоколе сверкают золотые буквы: ГЕРОИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ЕВГЕНИЙ И ГЕНЯ ИГНАТОВЫ К памятнику часто приходит невысокий человек с орденом Ленина на груди. Это отец Евгения и Гени, бывший командир отряда краснодарских партизан Петр Карпович Игнатов. Батя — называли его партизаны. Отдыхающие в саду бойцы, комсомольцы, школьники узнают Батю и просят его рассказать о братьях-героях. Петр Карпович садится на ступеньки памятника и рассказывает о своих сыновьях. Некоторые из его рассказов собраны в этой книжке.
Из предисловия: Книга написана бывшим командиром партизанского отряда, в годы Великой Отечественной войны боровшегося с гитлеровскими захватчиками на Кубани в предгорьях Кавказа. Отряд этот был не совсем обычным: в него входили инженеры, рабочие высокой квалификации, технические служащие, ставшие минерами-диверсантами. Во вражеском тылу они взрывали мосты, электростанции, склады, пускали под откос эшелоны с боевой техникой.
Изустная история вьетнамской войны от тридцати трёх американских солдат, воевавших на ней.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.