Голубые родники - [78]

Фашисты до основания разрушили город, а он встал из руин, залечил раны, восстановил все, что было ему дорого, построил новые дома и заводы. Я был на металлургическом заводе вскоре после войны, он лежал тогда в развалинах и цеха стояли без крыш, а во все концы страны уже уходили эшелоны с прокатом. Теперь не узнать завода. Старый мой товарищ, мастер Андрей Арцыбасов, с гордостью знакомил меня с цехом непрерывной печной сварки труб. Семь метров газовых труб в секунду… В цехе не видно людей: за них все делают автоматы. Другого такого завода нет в Европе. На «Красном котельщике» меня встретил другой товарищ — бывший мой однополчанин Владимир Нужное, и ему тоже было что показать: более половины всех котельных агрегатов для электростанций страны дает Таганрог. Здесь делают такие котлы-гиганты, каждый из которых в полтора раза превышает по мощности Днепрогэс! А в музее выставлен большой приз «Гран при», которым удостоен на Всемирной выставке в Брюсселе таганрогский комбайн «СК-3».

Город живет размеренной, привычной жизнью. Спешат в заводские районы трамваи, лихо печатают по бульвару шаг моряки-седовцы с «Альфы», парень ждет под часами назначенного свидания, в водоем парка металлургов снова вернулись по весне лебеди… И не об этом ли Таганроге мечтал когда-то Чехов: «…жить в нем скоро будет удобно, и, вероятно, в старости (если я доживу), я буду завидовать вам».

…Почти сто лет уже этому маяку, самому высокому в Азовском море: огни его светят на высоте семидесяти метров от уровня Мирового океана, а видно их за девятнадцать морских миль (это тридцать пять километров). Лишь однажды погас огонь маяка — осенью 1941 года, когда в город пришли фашисты. До августа 1943 года не светил он в ночи… А уж с той поры, какой бы ни бушевал шторм и какая бы ни мела пурга, поднимаются по нескольку раз в день по крутой лесенке на сторожевую башню смотритель маяка Виктор Романович Баранов и его жена Людмила Васильевна. А прежде поднимался отец Баранова Роман Ефимович. Смотритель маяка здесь потомственная профессия.

Луч прожектора выхватывает из ночной тьмы рыбацкие сейнеры, многопалубные теплоходы, баржи, танкеры, идущие с Дона и на Дон. Здесь донская волна стала уже совсем-совсем морской, и море несет трудную, беспокойную вахту. Оно, Азовское море, всегда было рабочим морем и всегда служило людям, как умело и могло…

Завтра снова в дорогу

И ветер странствий

В душу мне стучится…

Людмила Щипахина

У каждого из нас есть своя необыкновенная земля. Мы взрослеем и мужаем, а земля все-таки остается неоткрытой, и каждая новая встреча с ней дарит нам радость. И каждый раз, прикасаясь губами к голубым родникам, что питают эту землю, мы не можем утолить жажду. Потому что она, родная земля, неисчерпаема. Потому что она щедра и дарит нам силы. Потому что она — мать. Потому что она может обойтись без любого из нас, но каждый из нас без нее — ничто.

Если человеку никогда не приснится затерявшаяся в зеленых хлебах тропинка, если у него не навернутся на глаза слезы от воспоминаний об услышанной когда-то в лугах за речкой девичьей песне, если ему не захочется, почуяв, как начали двигаться соки в лесу, махнуть рукой на все свои дела и пойти пешком по росе, — значит он никогда не любил по-настоящему родных мест, а лишь притворялся, что любит их.

Свидание с родной землей — это большой праздник. И не нужен вам пригласительный билет на этот праздник — кладите краюху хлеба с солонкой в рюкзак, проголосуйте попутной автомашине или автобусу. Но лучше всего, пожалуй, будет, если отправитесь пешком. И пораньше — с зарей…

Необыкновенная земля начинается сразу за порогом вашего дома. Для этого не нужно хлопотать в профсоюзе туристскую путевку в Каир или на теплоход, совершающий рейсы вокруг Европы. Сейчас даже на Командоры приглашают туристов. А свой край, свой город, река, на которой ты рос, — так ли уж хорошо это вам известно? Ведь как ни говорите, а если мы не напьемся живой ключевой воды из того же источника, откуда пили наши деды и прадеды, нам трудно будет идти дальше.

На исконных землях наших предков мы не туристы. Мы — хозяева. Ни одной стежки-дорожки не берем мы здесь напрокат — каждая начинается в сердце.

Человек в душе своей непоседа. Приходит время — он отрывается от родной земли, уходит искать свой Комсомольск-на-Амуре. Свою Целину. Свою Испанию… Уходит, но оглядывается. Уходит, но никогда не прощается навеки с родными местами. И всю жизнь вновь и вновь будет возвращаться к родным местам, к голубым родникам, что напоили его перед большой дорогой.

Обо всем этом думал я, когда путешествовал от истоков до устья родного Дона. И рассказал в этой книге я далеко не обо всем, что увидел: в сердце осталось больше…

Почти две тысячи километров осталось у меня за плечами, и каждый километр был для меня страной Див. Как Колумб, открывал я заново для себя родную землю, неожиданно прекрасную, полную нескончаемых загадок и легенд. И сейчас, когда нелегкое путешествие позади, я признаюсь: Дон, который был и прежде для меня дорогим, я полюбил еще крепче.

Я хочу, чтобы и у вас тлела искорка этой любви. Нужно просто не быть равнодушным, глядеть чуточку зорче, любить щедрее, и тогда не будет человека богаче, и весь мир станет вашим, и цветы расцветут для вас, и само солнце будет светить тоже для вас…