Голубые родники - [75]

Удивительный край, эти заповедные гирла. Охотнику сюда дорога заказана, а к человеку-другу обитатели «джунглей» прониклись доверием. Лебедей не пугает стук моторки, выходят на водопой из чащобы лоси, а случается, и дикие кабаны. Ниже Азова, в Кагальнике, развели в вольерах чернобурых лисиц и норок. А птиц несметное множество. Чайки и другие их пернатые собратья запросто «удят» в ериках рыбу, вода ведь здесь чистая, прозрачная, до самого дна все разглядишь.

Попадается в Гирлах еще и угорь. На Дону его прежде не знали. Он ведь живет обычно в северных реках и нерестится в северной части Атлантики, в Саргассовом море. На Балтике угорь часто попадает в рыбацкие сети. И оказывается, угорь способен переползать довольно большие расстояния по суше, особенно при обилии на земле влаги.

Но вот и остров Перебойный, решаем сделать привал. Прежде был на Перебойном и главный лоцмейстерский пост. Лоцманы выходили отсюда на катерах в море, встречали направляющиеся в Ростов суда и проводили их через гирла. Только вся беда в том, что устье Дона страдает от частых спадов воды под влиянием сильных восточных и юго-восточных ветров. Случалось, пароходы подолгу простаивали возле Перебойного. Вопрос о фарватере был настолько важным, что еще сотню лет назад образовали в Ростове Комитет донских гирл. Понадобилось установить постоянную связь между Ростовским портом и лоцмейстерским постом, чтобы оповещать капитанов судов об изменениях глубин Дона, предупреждать посадку на мель в опасных местах. Поначалу применяли для этого оптическую сигнализацию, но она плохо действовала в дожди и туманы. Использовали даже воздушные шары, чтобы как-то сообщать капитанам об опасности. Ничто не помогало. Решили просить изобретателя радио Александра Степановича Попова установить в гирлах беспроволочный телеграф своей системы.

Первую радиограмму Попов послал на Перебойный с плавучего маяка 27 августа 1901 года. Регулярные же передачи начались 2 ноября, и за два месяца передано было триста депеш. Шестнадцать лет безотказно действовали радиостанции, установленные Поповым на острове.

…Маленький, полуразрушенный кирпичный домик. Уже много лет минуло с того времени, как оказался остров Перебойный в стороне от корабельных дорог, и редко заглядывают сюда туристы. Трудно добраться к Перебойному: катера не ходят, лодкой в заповедник можно попасть только с пропуском от АЧУРа. Иногда приезжают школьники-краеведы сфотографироваться у домика, искупаться.

Море совсем рядом: из окон домика видно, как гуляют бирюзовые волны, как ветер качает крутоносые суденышки и рыбацкие сейнеры, как склонились у береговой кручи над песчаной косой нарядные деревья. И еще рыбацкие домики на том берегу протоки. Густые запахи мокрых снастей доносятся даже сюда — за добрых полтора километра.

Мне не раз говорили азовчане, что работа и романтика в море существуют отдельно, сами по себе. Потому что, когда ударит хорошая волна или придет время брать богатый улов, рыбаку не до романтики. И еще, наверное, потому, что романтические истории о море и его людях живут порой в очень-очень сухопутных краях, а в приморских городах и поселках приходят на огонек только после нелегкой рыбацкой работы.

Я тоже слышал эти истории и на Перебойном, и в рыб-колхозе, которые в гирлах. «Сочинять», наверное, умеют все рыбаки — и любители, и профессионалы. Рассказывали мне похожую на правду историю про то, как «укачало» рыб, — выбросило после шторма целый косяк селедки на взморье. А еще про громадного сазана, который ударил рыбака в грудь, и тот, выпустив невод, потерял сознание. В Рогож-кино, возле Костиной ямы, попадаются такие рыбины на полтора-два пуда.

Служба у инспекторов рыбоохраны беспокойная.

— Вот так и живем, днем и ночью на воде…

А я вспомнил, слушая ачуровцев, как Ленин, уже будучи тяжелобольным, был обеспокоен тем, что в азовских водах появилась молодь осетровых рыб, в том числе почти переведшейся белуги, и эта молодь хищнически вылавливалась. За неразумное ведение хозяйства начальник охраны вод Донпродкома был отстранен от должности. Узнав об этом, Ильич запрашивал РКИ:

«Этого господина только отстранили от должности. Нужно узнать, где он, и проверить посерьезней, достаточно ли он наказан…

Следует не только припугнуть, но и как следует притянуть и почистить за эти безобразия».

Вот какая это служба — АЧУР…

Волны лениво облизывают песчаный берег, выплескивают измочаленный плавник и мелкую полированную гальку. Спокойное, не грозное и не опасное, а просто очень знакомое и очень щедрое море. Те, кто живет здесь, говорят, что в шторм и непогоду бывает море иным.

Когда это случается, а рыбаки еще не успели вернуться домой, весь поселок — от мала до велика — ждет на берегу, пока покажутся на горизонте хрупкие мачты сейнеров. Стоят на сыром ветру долгими часами, хоть и верят, что море не предаст людей, которые посвятили ему свою жизнь. На ветру между двумя вечностями — небом и Мировым океаном, что велик даже и тогда, когда представляет его небольшое и неглубокое Азовское море.

С грохотом проносятся мимо донского устья электропоезда. Они торопятся, даже не замедляют бега, спешат… А, между прочим, берега здесь столь же круты, как и под Новороссийском, и морем так же пахнет, и лунная дорожка уходит вечером далеко-далеко на край света. В народе говорят: искупаешься в такой дорожке — будешь счастливый. Приезжие (не местные жители!) иронически говорят, что Азовское море похоже на озеро: вода в нем малосоленая и коренных морских обитателей нет. И все-таки оно море!