Голубые родники - [41]
«Мелеховский двор — на самом краю хутора. Воротца со скотиньего база ведут на север к Дону. Крутой восьмисаженный спуск меж замшелых в прозелени меловых глыб, и вот берег: перламутровая россыпь ракушек, серая изломистая кайма нацелованной волнами гальки и дальше — перекипающее под ветром вороненой рябью стремя Дона».
Все так, хотя и не совсем. Скособочился плетень, и калитка обвисла. Давно и ставен голубых нет, и амбара с железными петухами на крыше… Подхожу ближе — и вот он, неоглядный простор с крутоярья. Круто сбегает вниз тропинка, и хмурится за зеленой каймой топольков, поднявшихся на россыпи ракушек, сам Дон в широком и вольном разливе. А за красноталом плетней уходит вдаль Гетманский шлях, истоптанный некогда конскими копытами, теперь укатанный тракторами и автомашинами. Не взойдет ли сейчас по этой тропке, покачивая коромыслом, Аксинья, обдаст ненароком взглядом черных глаз, вспыхивающих балованным, отчаянным огоньком?.. А может, выйдет из куреня скорбная и мудрая Ильинична и, приглашая в хату, махнет загрубелой от работы рукой?
Нет, давно осиротел курень, и тропка к Дону все больше зарастает, не ходят по ней казачки с коромыслами: незачем, есть водопровод. И лошадей не видно. Промчался на мотоцикле рослый парень в испачканной маслом спецовке — идет уборка. Такой же горбоносый, с лохматым чубом, как у Гришки Мелехова. А может, и фамилия у него Мелехов — нередкая она в здешних местах. И поговорить недосуг — июльский день год кормит. До утра не будут гаснуть огни в поле: нужно сберечь весь хлеб, что полит нелегким потом. И до утра будет тревожить хуторян рокот моторов. А помните, как писал о Татарском Шолохов? «Жили, закрывшись от всего синего мира наружными и внутренними, на болтах, ставнями. С вечера… зачековывали болты, спускали с привязи цепных собак, и по немому хутору тарахтела лишь деревянным языком колотушка ночного сторожа».
Не слышал я колотушек, заночевав в Татарском (оговорился, надо было сказать в Калининском). И замков не видел: нет их на бригадном дворе, отказались от них колхозники еще несколько лет назад. Незачем и некому воровать, пусть входит путник в каждый дом, ему всюду будут рады и примут как гостя…
Из Калининского я ехал на попутных машинах от одного хутора к другому по следам шолоховских героев.
В Рубежном без труда отыскал дом Якова Фомина — пятистенный, с антресолями, — хозяин он был крепкий. В 1919 году Шолохов прожил в этом хуторе почти три месяца, и, как вспоминает, они с Фоминым часто вели «горячие споры на политические темы». Замечу: шел тогда Шолохову пятнадцатый год — молодость вовсе не синоним незрелости, — а писатель уже тогда начал искать свой путь.
В хуторе Плешакове сохранились остатки паровой мельницы купца Симонова, — по роману мы помним, что находилась она в Татарском. Торчат из фундамента изогнутые железные прутья, ржавая вода в зацементированных углублениях… Отец Шолохова работал на этой мельнице управляющим, а будущий писатель мальчишкой пас здесь индюшат. Это здесь схватились в кровавой драке хохлы с казаками.
Уважает Шолохов стариков, встретит знакомых — долгими часами беседует с ними. А спросили как-то на встрече с ним читатели, как он собирал материал для «Тихого Дона», ответил, лукаво улыбаясь:
— Ходил с корзинкой по хуторам и станицам…
Это шутка, но она очень близка к истине.
Из Плешакова я направился в Кружилин. Там Шолохов родился. За деревянной перекладиной — вросший с годами в землю старенький курень, сложенный из самана и крытый соломой. Нынешняя его хозяйка — старушка преклонных лет — охотно приглашает в комнаты. Их две — крохотных, аккуратно выбеленных, с низким потолком. В углу — иконы старинного письма, на окне — вышитый рушник, сухие цветы бессмертника. Пучки трав по углам, душистых, пряных. Из этого маленького домика вышел в мир большой писатель. Хуторяне хотели было создать в курене музей — паломников-то ведь хоть отбавляй, едут и едут, — да Шолохов воспротивился: зачем, говорит, из меня мумию делать, я еще пожить хочу…
И остался этот курень как память в хуторе. Понастроили кирпичные дома, клуб большой вырос, школа-интернат, детский сад, больница, бытовой комбинат, своя теплотрасса появилась, водопровод, пекарня, даже хуторской «дворец счастья» — зал бракосочетаний.
Хутор Кружилин стоит уже не на самом Дону, а на пересохшей речке Черной — русло можно перейти посуху. Солончаки кругом, песок, но все улицы в зеленом наряде. Много сил и труда положили хуторяне, чтобы выходить саженцы, от сурового степного климата уберечь. Всех людей в совхозе подняли на большое дело, а как только осенью запахнет, все новые и новые сады закладывают.
Красивые здесь места — в пестром разнотравье, где один лог старается перещеголять другой праздничным нарядом. Тянется к солнцу в избытке сил шиповник с гирляндами алых гроздьев, раскинулась по балке грузная, с тяжелыми кистями бузина. И еще — желтый лох с непередаваемым маслянистым запахом, густые заросли шалфея, пурпурные маки — вся долина Черной сплошь травяные джунгли…
А там, где речка Черная впадает в Чир, — станица Каргинская. Здесь Шолохов учился еще до Богучарской гимназии. Школа эта маленькая, плохонькая. Рассказали как-то писателю про это станичники, и он не остался в долгу: отдал присужденную ему Ленинскую премию за «Поднятую целину» на строительство новой школы. И ребята справили новоселье в просторном и светлом здании. Есть у них и учебные классы, и химический, физический кабинеты, спортивный и актовый залы, свои мастерские. Пятьсот двадцать казачат учатся в одну смену. А в краеведческом уголке стоит маленькая парта, источенная временем и, конечно, «изукрашенная» ее многими владельцами. За нею овладевал грамотой школьник Миша Шолохов. После уроков он ловил в Чиру рыбу, водил лошадей в ночное. И первые донские рассказы были написаны им здесь. В декабре 1925 года он похоронил на станичном кладбище отца. Мать писатель потерял позже: она погибла от фашистской бомбы летом 1942-го, когда фронт приближался к Вешенской станице.
Автор рассказывает об истории донского края, в которой мы находим примечательные страницы существования прекрасной Донской земли.
Удивительное дело – большую часть жизни путешествия по России и другим странам были для автора частью его профессиональных обязанностей, ведь несколько десятилетий он проработал журналистом в различных молодежных изданиях, главным образом в журнале «Вокруг света» – причем на должностях от рядового сотрудника до главного редактора. Ну а собирать все самое-самое интересное о мире и его народах и природе он начал с детства, за что его и прозвали еще в школе «фанатом поиска». Эта книга лишь часть того, что удалось собрать автору за время его работы в печати и путешествий по свету.
После Альбигойского крестового похода — серии военных кампаний по искоренению катарской ереси на юге Франции в 1209–1229 годах — католическая церковь учредила священные трибуналы, поручив им тайный розыск еретиков, которым все-таки удалось уберечься от ее карающей десницы. Так во Франции началось становление инквизиции, которая впоследствии распространилась по всему католическому миру. Наталия Московских рассказывает, как была устроена французская инквизиция, в чем были ее особенности, как она взаимодействовала с папским престолом и королевской властью.
«С палаткой по Африке» — это описание последнего путешествия Шомбурка. Совершил он его в 1956 году в возрасте 76 лет с целью создать новый фильм об африканской природе. Уважение к Шомбурку и интерес к его работе среди прогрессивной немецкой общественности настолько велики, что средства на путешествие собирались одновременно в ГДР и ФРГ. «С палаткой по Африке», пожалуй, наиболее интересная книга Шомбурка. В ней обобщены наблюдения, которые автору удалось сделать за время его знакомства с Африкой, продолжающегося уже шесть десятилетий.
Автор прожил два года в Эфиопии. Ему по характеру работы пришлось совершать частые поездки по различным районам этой страны. Он сообщает читателю то, что видел своими глазами. А видел он много: столицу и деревни, истоки Голубого Нила и степи Эфиопского нагорья, морские ворота страны — Эритрею и древний город Гондар. Книга содержит интересный материал о жизни народа и сложных проблемах сегодняшней Эфиопии. [Адаптировано для AlReader].
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автор книги — географ и журналист-международник. В книге описываются его поездки по многим странам Африки, главным образом по их глубинным, удаленным от проторенных туристских маршрутов районам, населенным подчас малоизвестными племенами и народностями. Автор описывает свои путешествия по Руанде, где живут пигмеи и высокорослые тутси, по страшной пустыне Калахари в Ботсване и свои встречи с бушменами, рассказывает о малоизвестных, но необычайно интересных районах Танзании, Замбии, Уганды, Малави, во многих из которых ни разу не бывал советский человек.
Путешественник и писатель, естествоиспытатель и этнограф Виктор Островский — автор многих книг, изданных в Польше. Он побывал почти на всех континентах земного шара. В предлагаемой книге Островский описывает свое путешествие по Паране — одной из крупнейших рек Южной Америки. Автор проплыл на байдарке через быстрины и пороги более двух тысяч километров. В книге он описывает своеобразие реки Параны, рассказывает о ее коварстве, не раз чуть не погубившем путешественника, о природе этого района и о его необыкновенном животном мире.
Советское Приамурье — край уникальный. Но не только о природе этого края книга В. А. Рыбина — его рассказ о русских людях, открывших и исследовавших Амур, построивших на его берегах солнечные города, об истории и будущем этого уголка нашей Родины.
Летом 1974 года трое приятелей-москвичей решили провести эксперимент по выживанию — полностью сымитировать ситуацию попадания на необитаемый остров в результате кораблекрушения и выживания на нём. Эти люди не имели никакой специальной подготовки, не знали даже, есть ли на острове, расположенном недалеко от Японии, источники пресной воды, не умели отличать ядовитых рыб, моллюсков и растения. Два блокнота, две ручки, расческа и одежда — вот всё, что было у них...