Голубые родники - [13]
Еще недавно Данков считали провинцией, бывшим «медвежьим углом». А это очень интеллигентный город, причастный и к литературе, и к искусству. В городском народном музее, основанном учителем Василием Лукичом Лукиным, есть старая газета «Елецкий край» за 1906 год с такой заметкой:
«В Данкове гораздо легче распространить сотню колод игральных карт, чем десяток книг…»
Это было не так. Хозяева старого Данкова как огня боялись образованного и просвещенного народа.
В голодный 1891 год Лев Николаевич Толстой устраивал в Данковском уезде столовые для голодающих крестьян, бесплатно раздавал книги. В том же году бывал в Данкове и Илья Ефимович Репин, написавший этюд «Толстой на голоде».
Не думал, наверное, Репин, что в Данкове будет когда-нибудь своя «Третьяковка». Город уже отпраздновал торжественное открытие «Малой Третьяковской галереи».
Началось с затеи юных краеведов. Написали они письмо своему земляку — уроженцу Данкова — известному художнику Андрею Ивановичу Плотнову и рассказали, что хотят создать школьную картинную галерею, просили помочь. Плотнов сообщил об этом друзьям. Узнало об этом и правление Союза художников. И в Данков ушло около сотни посылок с произведениями живописи, графики, скульптуры. Семья художника С. В. Герасимова подарила Данкову этюд «Солнечный день», семья баталиста П. П. Соколова-Скаля — «Красногвардейца» и «Женский портрет». Свои работы послали в Данков Кукрыниксы, В. А. Серов, Е. А. Кибрик, Л. Е. Кербель, Н. В. Томский, А. И. Лактионов и другие художники. Плотнов передал землякам картину «Зимний взят». Пришлось размещать экспозицию уже не в школе, а в Доме культуры.
Народный музей в Данкове является филиалом Липецкого областного краеведческого музея. В нем две с половиной тысячи экспонатов — от уникальных предметов неолита до интереснейших свидетельств о сегодняшнем дне города. За сто двадцать лет до Октября из этих мест вышло только четыре специалиста, да и те из дворян. А за полвека Советской власти сотни детей крестьян и рабочих стали врачами, инженерами, агрономами, конструкторами, академиками. Да на одном лишь химическом комбинате трудится около тысячи дипломированных специалистов.
Химия определяет лицо сегодняшнего Данкова, она его завтрашний день. В этом убеждены все данковцы, с которыми довелось мне познакомиться.
Вотчина русских лебедей
Есть города — они стоят веками,
Но ведь в любом из них когда-то жил
Тот человек, который первый камень
На безымянном месте положил.
Владимир Туркин
Из далекого детства память донесла ко мне красочный лубок неведомого художника: узкая серебристая змейка живописной реки, а по бокам, будто желая обхватить ее, высятся крутые лесистые берега. На одном из берегов — старая колокольня. И семья белых лебедей под обрывом. Река уходит далеко вдаль — туда, где нет уже крутых обрывов. Там — утлый челнок с рыбаком, и еще лебеди… Помню, мне очень хотелось дознаться, какую реку изобразил художник. Уж, конечно, не Дон: я не видел его таким в наших станицах.
Приехав в Лебедянь, я почти наяву увидел запавшую в памяти картину: те же крутые обрывистые берега со старой колокольней наверху, и сплошь заросшая лесом долина, и узкая серебристая змея реки, что торопится вдаль, и еще — рыбацкие лодки подле красивых лебедей с изогнутыми шеями. Лебедей было двое — пара, свившая себе гнездо на маленьком островке, упорно не замечающая шумной автотрассы, пересекающей мост, привыкшая к соседству назойливого племени рыболовов, которые безуспешно, как мне показалось, решили посоперничать с благородной птицей в истреблении мальков.
Здешние донские берега, густо заросшие диким кустарником, камышом и осокой, изрезанные бесчисленными лиманами, давали в старину приют не одной паре лебедей-кликунов. Потому и назвали посад Лебедянью. Город предстал передо мной таким, каким рисовал я его в своем воображении, — тихим и задумчивым, с рублеными избами, с узкими крутыми улочками, сплошь заросшими вишнями и крыжовником, с пьянящим ароматом бесчисленных палисадников с цветами. Время не пощадило лебедей, но сохранило Лебедянь, и, знакомясь с городом, я много раз с благодарностью думал о современных архитекторах, поиски которых очень бережны и осторожны. Город строится, растет, но новое в нем удивительно гармонично сочетается со всем ценным и неповторимым, что осталось от старины.
И дело, наверное, не только в архитекторах — я не видел в Лебедяни неухоженных улиц. «Над этим участком шефствует машиностроительный завод»; «Над кварталом шефствует консервный завод…» Другие таблички на перекрестках называют литейно-механический завод, пуговичную фабрику, педагогическое училище, зооветеринарный техникум, базу райпотребсоюза, над одним из переулков — даже райсобес и нотариальную контору… Не сегодня и не вдруг появилась эта похвальная традиция.
Знаменитые торговые ряды в центре города — примечательный памятник, и относится он к той поре, когда начиналась история древней Лебедяни. В миниатюре они напоминают московский ГУМ, чем-то походят на средневековые русские торжища, какими представляем мы их по книгам о древней Руси. В прошлом веке (да еще и в двадцатых годах нашего столетия) здесь шумели конские ярмарки, а в трактирах лилось вино на кутежах удачливых ремонтеров
