Голубые эшелоны - [34]
— Идея, идея, — сказал полковник. — Может, ты сам и поедешь?
— Нет, — возразил тут же Лец-Атаманов. — Нужно поехать кому-нибудь более авторитетному. Ступай, Натура, мы тут сами решим.
Бунчужный звякнул шпорами, четко повернулся и вышел.
— Тогда будем вас просить, пан Лец-Атаманов, — сказал полковник. — И ехать нужно сейчас же, а то можете никого не застать.
Лец-Атаманов сделал вид, что морщится, но тут все заговорили в один голос, что должен ехать только он, и к тому же немедленно.
— Я пойду распоряжусь, чтобы заседлали коня, — сказал Рекало.
— Надо ехать на санях. Может, командира их придется подвезти.
Взволнованный Лец-Атаманов, даже не постучавшись, вбежал в свое купе.
— Я сейчас еду в местечко, Нина Георгиевна. Хотите?
Нина Георгиевна обрадовалась и даже не обиделась, когда Лец-Атаманов больно стиснул ее руку.
— Собирайтесь!
— Я готова.
Действительно, она была уже одета, а на диване стояли ее чемоданы.
— Тебе кучер нужен, Лец? — спросил из коридора Рекало.
Лец-Атаманов, как заговорщик, поглядел на Нину Георгиевну и ответил:
— Не нужно.
Нина Георгиевна удивилась:
— Посреди ночи?
— Именно поэтому, — и еще раз крикнул в коридор: — Не надо!
— Выдумываешь.
— Не нужно!
— Ну, как знаешь. Лошадь уже запрягли.
Полковник Забачта, увидев, что Нина Георгиевна выходит с чемоданами в руках, причмокнул и ехидно сказал:
— Свадебное путешествие, пан сотник, придется сократить до утра. Желаю счастья!
— Мерзавец! — процедил сквозь зубы Лец-Атаманов.
14
Лошадь, застоявшаяся у вагона, взяла с места размашистой рысью. Маленькие ковровые сани легко скользили по белой пушистой дороге, будто не касаясь земли, и, как в лодке, заметно укачивали путников.
Выехав за станцию, которая закрывала собой эшелон, Лец-Атаманов вдохнул полной грудью. В комендантскую сотню он не верил, но верил в свой успех у женщин. Ни о чем другом сейчас думать не хотелось. Возможно, красный поток зальет все просторы Украины и он захлебнется в нем. Но это будет завтра или послезавтра, а сейчас он хочет наслаждения. Он перебрал вожжи в одну руку, а другой обхватил ее стан и с силой прижал к себе. Нина Георгиевна, о чем-то задумавшаяся, упрямо отстранялась. Лец-Атаманов наклонился и горячими губами впился в ее матовую холодную щеку. Она кулаками уперлась ему в грудь и старалась отодвинуться как можно дальше, но сотник уже целовал глаза, лоб, уши и настойчиво ловил губы.
— Оставьте!
Сотник пьянел все больше. Чтобы развязать себе руки, он натянул вожжи, и лошадь замедлила бег. Нина Георгиевна закричала уже истерически:
— Перестаньте, слышите… Я выскочу, слышите… Хам!..
Лец-Атаманов отнял руки и хмыкнул:
— Вы серьезно?..
— Безобразие, — не переставала возмущаться Нина Георгиевна. — Пользуетесь моей беззащитностью. Нечестно с вашей стороны, славный рыцарь!
Сотник огрызнулся:
— Кто там будет вспоминать о чести таких, как мы.
— Тогда ради чего эта комедия с судом? Одного поля ягоды!
— Не комедия, а противоядие, дорогая пани. Профилактика!
— Блажен, кто верует.
— Аминь!
— А если комендантской сотни не окажется в местечке?
— Я в этом больше чем уверен.
— И вы вернетесь в эшелон, чтобы подставить свой лоб под пулю? Удивляюсь, неужели вы не видите, что ваша карта бита? Нет уже необходимости возвращаться.
Лец-Атаманов отрицательно покачал головой. Так могут поступить Забачта, Трюковский или Кованый — они наемники, а он — хозяин. Нет, карта еще не бита! Не хватит своих сил — заложим души черту, дьяволу, а своего добьемся. Другое дело, если бы его невзначай захватили большевики, ну, тогда был бы вынужденный конец… Лец-Атаманов почувствовал, как где-то там, внутри, что-то неприятно заныло. В голову полезли предательские мысли. Их оборвали выстрелы на станции. Они оглянулись, но ничего уже нельзя было разглядеть. Нина Георгиевна вопросительно посмотрела на сотника.
— Не понимаю! — сказал он, пожав плечами.
— Может, бунт, может, крестьяне?..
— Не может быть, — но голос у него дрогнул. — Вернемся назад!
— Что вы?!
— Это, наверно, вражеская разведка.
— Гоните! Нас могут нагнать. У вас оружие есть?
— Хватит — вот карабин да еще браунинг. — Лец-Атаманов хлестнул вожжами лошадь.
— Здесь где-то должен быть поворот, говорили.
— Я вижу, он дальше.
Свернув с большака, они поехали по еле приметной проселочной дороге.
Версты через три после поворота, как говорил начальник станции, должно было показаться местечко, но лошадь, вся в мыле, проскакала, наверно, уже больше пяти верст, а не было видно хотя бы даже хутора.
— Мы заблудились! — сказала Нина Георгиевна раздраженно.
— Не может этого быть. До местечка семь верст с гаком, значит, не меньше десяти. Скоро выглянет, — успокаивал сотник, сам растерянно поглядывая по сторонам.
Из черной бездны неба начал тихо падать пушистый снег, и из глаз исчезли даже близкие очертания дороги, до этого еще заметные.
Неожиданно в стороне, совсем близко, залаяли, точно пулемет «шоша», собаки. Лец-Атаманов привстал на санях и сквозь седую мглу заметил слева что-то темное на снегу.
— Там внизу какой-то хутор.
— Может, погреемся и дорогу проверим, — сказала Нина Георгиевна, вся дрожа от холода. — Я замерзла.
Лец-Атаманов сразу же поворотил лошадь напрямик, через поле.
Роман "Клокотала Украина" - эпическое полотно о подготовке и первом этапе освободительной войны украинского народа против польской шляхты в середине XVII столетия. В романе представлена широкая картина событий бурного десятилетия 1638-1648 годов. Автор показывает, как в украинских народных массах созрела идея восстания против гнета польской шляхты и католической церкви, как возникла и укрепилась в народном сознании идея воссоединения с братским русским народом и как, наконец, загремели первые громы восстания, вскоре превратившегося в грандиозную по тому времени войну.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.