Голубятня на желтой поляне. Роман-трилогия - [9]
- Ну и что… - слегка надулся Игнатик. И поплотнее взялся за рукав Яра.
Яр благодарно посмотрел на его белобрысую макушку и спросил:
- А что за крепость?
- Старинная, над рекой, - объяснила Данка.
- Пойдёмте купаться к крепости! - оживился Алька.
- Только надо купить что-нибудь поесть, - рассудила Данка. - Через час вы запищите от голода… Тик, сколько осталось копеек?
Игнатик вытряхнул из кармана какие-то бумажки, огарок свечи и две монетки. Данка недовольно сказала:
- Зачем ты свечку-то с собой таскаешь? Смотри, от неё на кармане сальное пятно.
- Подумаешь…
Они шли по старой улице с двухэтажными домами. Вдоль потрескавшихся асфальтовых тротуаров цвели высокие тополя. В безветрии медленно падал тополиный пух. Тик сдувал его с большого белого каравая, который купил в подвальчике с вывеской «Хлеб и мука».
По тряской мостовой, позванивая, проскакивали мальчишки-велосипедисты. Почтенные пенсионеры в парусиновых пиджаках прогуливали пуделей и болонок. Псы морщились и чихали от пуха. Машин почти не было, протарахтел только голубой грузовичок, он вёз на прицепе бочку с квасом. Двое загорелых ребятишек в красных трусиках катили по дороге громадную камеру от автомобиля - тугую и блестящую. Она звонко прыгала на булыжниках.
- Нам бы такую, - вздохнул Алька. Тут же отвлёкся, завертел головой. - Ой, смотрите, фотография!
- Ну и что? - строго сказала Данка.
- Автоматическая же! Можно сняться и сразу карточки получить.
- Вечно ты выдумываешь. Зачем?
- На память Яру, - хитро сказал Алька.
- А в самом деле! - обрадовался Яр. - Давайте!
Он подумал, как здорово будет сохранить снимок этой замечательной компании. На память о чуде, которому он уже перестал (почти перестал) удивляться. По крайней мере, останется доказательство, что это было.
- А деньги? - спросила Данка.
Игнатик показал четырёхкопеечную монетку.
Они вошли в полутёмный фанерный павильончик. Плоский жестяной клоун у стены приподнял шляпу и задрыгал ногами. Над ним зажглась надпись:
- Дай, я опущу! - Алька толкнул монетку в щель старинного аппарата рядом с клоуном. Аппарат был нарисованный, а объектив у него - настоящий.
Все торопливо встали у белой полосы на полу. Яр оказался посередине, Алька слева, Игнатик справа, Данка и Чита по краям.
- Перестань читать, - сердито сказала Данка.
В это время зашипело, вспыхнул магниевый свет, все вздрогнули, Алька подпрыгнул и захохотал.
Через полминуты глаза опять привыкли к сумраку. Тогда зажглась новая надпись:
А ещё через минуту:
Клоун опять задрыгал ногами и поднял шляпу. Из щели под нарисованным аппаратом выскользнул на столик фотоснимок размером с открытку. Алька подхватил его, а клоуну снисходительно сказал:
- Спасибо.
На улице карточку подробно рассмотрели. И одобрили. Все получились похожие и весёлые. Только Чита всё-таки смотрел в книгу.
- Ну и ладно. Иначе это был бы не Чита, - заметила Данка и отдала снимок Яру. Он положил его во внутренний карман вельветового пиджака. При этом он заметил, что в кармане есть не то плоский бумажник, не то твёрдый конверт. Но тут же забыл.
Улица вывела на речной обрыв.
Река была широкая, с желтоватой водой, с толчеёй плотов у противоположного низкого берега. На том берегу толпились домишки слободы. За слободой тянулись луга и синели рощицы. Над ними висели светлые груды облаков.
Река плавно поворачивала, и зелёный с жёлтыми проплешинами обрыв изгибался широченной дугой. На дальнем конце изгиба Яр увидел крепость.
Это были кирпичные башни - квадратная и несколько круглых. Они стояли почти вплотную друг к другу - будто кто-то на краю громадного стола сдвинул вместе красновато-коричневые банки и коробку.
Вершины башен были неровные, с осыпавшимися зубцами.
- Странная крепость, - сказал Яр. - У нас такой не было.
Тик посмотрел на него с тревогой:
- А что? Это… плохо, да?
- Н-нет… - скрывая сожаление, отозвался Яр. - Но когда вы меня… когда я оказался у вас, то подумал сначала, что попал в свой родной город…
- Все-таки это Орехов, а не Нейск, - виновато заметила Данка.
- Да… Но непонятно, откуда столько знакомого… Даже цирк с Софией Марчес…
- Это Тик напридумывал так похоже, - сказал Алька. - Ой… - он перепуганно посмотрел на Яра.
Яр засмеялся, дотянулся, взлохматил ему и без того растрёпанную русую голову. И сказал, слегка наклонившись к Игнатику:
- Ну и молодец, что напридумывал… Двор у вас в точности такой же, в каком жил я. Мне даже показалось: вот поднимусь на второй этаж и окажусь в своей собственной комнате… И голубятня такая же… Голубей в ней не было, и мы там играли по вечерам.
- Как? - спросил Игнатик.
- По-всякому… Тоже придумывали… У нас тогда была постоянная компания: Валерка Дымов, Славик Раскатов, Димка Савченко, Юрик… фамилию не помню… и я… Девочки, правда, не было, - он покосился на Данку. - Сначала не было…
- А вас не ругали? - спросил Чита и оторвался от книги.
- За то, что не было девочки?
- Нет, за то, что пятеро, - быстро сказал Игнатик.
Яр по очереди оглядел всех. И Алька, и Тик, и Данка, и даже Чита смотрели на него с непонятным ожиданием.
- Братцы, - осторожно сказал Яр. - Я заметил непонятную вещь. У вас, по-моему, ужасно не любят число пять. Почему?
