Голубоглазый юноша - [15]

– Ты еще жива? Он еще тебя не убил? – Если она и шутила, то только наполовину. Весь день она провела в сильном беспокойстве за душевное здоровье сестры, боясь, что та по оплошности подвергнет себя смертельной опасности.

– Нет. Не дрейфь, ничего такого не случится. Рождество же, Бекки, пусть ребенок порадуется. – Она не просто доставила Блу радость, она его осчастливила, и оба были от этого в полном восторге.

– Но завтра ты выпроводишь его подобру-поздорову?

– Там видно будет. Я хочу найти для него хорошее место. Приюты вызывают у него ужас.

– Господи, да опомнись ты! Пойми, я опасаюсь за твою жизнь. Он, видите ли, боится приютов! Где его семья?

– Пока еще не поняла. Оба родителя мертвы. Раньше он жил у тетки, но что-то там не заладилось.

– Это не твоя проблема, Джинни. На свете миллионы бездомных. Не можешь же ты всех их приютить! Всех сломленных, раненых, больных тебе все равно не исцелить. Ты бы о самой себе позаботилась! Почему бы тебе не поискать работу в Нью-Йорке? От всей этой гуманитарной деятельности у тебя, по-моему, развивается комплекс матери Терезы. Вместо того чтобы подбирать на улице бездомных сирот, могла бы навестить родного отца.

Последнюю реплику Бекки Джинни оставила без ответа: она слышала по голосу сестры, как та устала.

– У меня нет семьи и дома, Бекки, мне некуда и не к кому возвращаться, – напомнила Джинни. – Это позволяет мне посвящать жизнь другим.

– У тебя есть мы. Перебирайся обратно в Лос-Анджелес.

– Не могу. Я этого не переживу, – грустно ответила Джинни. – Канцелярская работа в Нью-Йорке тоже не по мне. Мне нравится то, что я делаю. Это приносит мне удовлетворение.

– Не можешь же ты до конца жизни мотаться по белу свету! Хочешь, чтобы у тебя было куда возвращаться, хочешь семью и дом – придется где-то осесть дольше, чем на десять минут, перестать наведываться в зоны военных действий и в лагеря беженцев. Живи реальной жизнью сейчас, Джинни, потом будет поздно. Слишком во все это втянешься – дальше уже не сможешь нигде закрепиться.

– А может, я и не хочу? – честно ответила на это она.

Потом Бекки понадобилось везти младшую дочь к подруге, и разговор, к счастью, завершился. Остаток вечера Джинни читала, Блу смотрел в гостиной телевизор. Когда она в десять часов заглянула к нему, Блу уже мирно спал в своей постели – на диване, зажав в руке пульт от телевизора. Джинни аккуратно забрала у мальчика пульт и положила рядом, укрыла Блу одеялом и погасила свет. Вернувшись в спальню и закрыв дверь, она взяла книгу – и зачиталась до полуночи. В голове звучали слова Бекки. Джинни знала, они уверены, что она сошла с ума, раз взяла в свой дом Блу, но сама она не сомневалась, что поступила именно так, как ей было нужно в этот момент. Потом у нее будет время как следует во всем разобраться. Сначала она хотела убедить мальчика связаться с тетей – пусть та знает, что он в полном порядке. После этого Джинни определит его в хороший приют, где о нем станут заботиться. Пока что Блу был ее миссией. К моменту своего очередного отъезда Джинни постарается передать его в хорошие руки. Она была твердо убеждена, что их пути пересеклись не просто так, и не собиралась перечить судьбе. Джинни было предначертано проводить Блу до безопасной гавани, и она поклялась себе, что доведет это дело до успешного завершения. Джинни погасила свет и уже через две минуты крепко уснула.

* * *

Пока Джинни готовила для Блу завтрак, он вошел в Интернет и стал проверять различные сайты. Он снова проявлял интерес к сайтам для молодежи и бездомных, где люди оставляли друг для друга сообщения. Читая содержимое одного из таких сайтов с особенным вниманием, Блу напряженно хмурился. Она поставила рядом с компьютером тарелку с яичницей и увидела, что заинтересовавшее его сообщение подписано некой Шарлин: та просила Блу позвонить ей. Понятно было, что это его тетя, он уже называл ее имя. Джинни мельком взглянула на экран через его плечо, решив потом самостоятельно зайти на тот же сайт. Она собиралась списаться с Шарлин, чтобы больше узнать о Блу и понять, как правильно распорядиться его судьбой к моменту своего отъезда из Нью-Йорка.

После завтрака она завела с Блу разговор про то, как он будет жить дальше.

– Возвращаться в аппаратную уже нельзя, Блу. Холод-то какой! Рано или поздно городские службы повесят на ее дверь замок.

– Найдется другое местечко, – уперся Блу, гордо выпятив подбородок. Потом поднял на нее глаза – и смягчился. – Но до твоей квартиры им всем далеко.

– Пока я здесь, ты можешь оставаться со мной, – великодушно разрешила она. До появления Блу она сама не сознавала, насколько чудовищным было ее одиночество. Это дошло до нее только сейчас. – Но в январе мне придется вернуться к работе, а значит, снова на какое-то время улететь. Поэтому давай до моего отъезда найдем тебе подходящее, хорошее место.

– Только не приют! – снова заупрямился он.

– Есть места, куда надолго берут бездомных ребят. Некоторые вполне приличные – сам проверишь, если захочешь.

Она уже начала обследовать такие места – пока только в Интернете. Назвать положение идеальным было нельзя, но у Блу, по крайней мере, появится крыша над головой, место, где можно будет ночевать, питаться, спрашивать при необходимости совета, даже получить работу. Хотя для работы он еще был слишком мал.