Голубоглазая ведьма - [57]

«Истинная любовь отличается от ложной не только в большом, но и в малом», – подумал маркиз, выходя из комнаты.

Услышав, как скрипнула парадная дверь, Идилла заметила время. Часы показывали половину одиннадцатого.

Она прикрыла дверь в комнату. Не зная, чем занять себя в тревожном ожидании, Идилла стала разглядывать убранство библиотеки. Помимо стеллажей с огромными фолиантами, казавшимися девушке малопривлекательными и, наверное, слишком уж умными – такие книги могут заинтересовать только такого ученого джентльмена, как маркиз, – она заметила книги потоньше. Вероятно, это были романы.

Ей не доводилось читать романов в доме дедушки, который предпочитал литературу духовного содержания. Идилла пообещала себе при первой же возможности с разрешения маркиза взяться за чтение.

Идилла снова посмотрела на часы, стрелки которых словно застыли на месте.

Теперь девушка стала рассматривать безделушки, украшавшие карниз камина, изящную решетку, великолепный массивный канделябр на письменном столе.

«Он живет в таком великолепии и при этом остается таким простым, таким доступным», – с восторгом подумала она.

Она понятия не имела, как удивила бы многих подобная характеристике маркиза.

– Как я люблю его! – прошептала Идилла и, взглянув на часы, с замиранием сердца заметила, что они показывают без двадцати пяти одиннадцать.

Пора выходить!

Она открыла дверь, ведущую на террасу, а оттуда прошла в сад.

Было очень тихо, во всяком случае для Лондона. Идилле даже показалось, что она снова находится в деревне. Деревья отбрасывали причудливые тени на аллею, освещенную нежным лунным светом. Травы под бальными шелковыми туфельками Идиллы расстилались бархатным ковром.

Выйдя на середину лужайки, Идилла сделала все так, как просил ее маркиз, – устремила взгляд к звездам и даже стала воображать, как она уносится с любимым небесную высь.

Впечатлительная девушка была настолько поглощена воображаемой картиной, что заметила мужчину, лишь когда он приблизился почти вплотную.

Она испуганно вскрикнула, всплеснула руками и беспомощно прижала их к груди.

Перед ней стоял Каспар Трайделл. В призрачном свете луны его искаженное злобой лицо наводило невыразимый ужас. В его взгляде Идилла прочитала безграничную ненависть, искажавшую черты убийцы и в тот момент, когда он наносил удары старику викарию.

– Вы! – выдохнула она.

Идилла лишилась голоса и была не в состоянии позвать кого-нибудь на помощь. Она застыла, не в силах двинуться с места, ей нечем было дышать, потому что она не могла вздохнуть от ужаса.

– Я, – тихо, угрожающе сказал Каспар, и в этом кратком слове прозвучала вся его чудовищная злоба. – А теперь ты умрешь, как это тебе следовало бы сделать давным-давно.

Идилла заметила, что в руках злодея блеснул какой-то предмет.

Девушка понимала, что он собирается сделать, но не могла ни шелохнуться, ни закричать.

Ее как магнит притягивало зло, сгущавшееся вокруг нее каждую ночь все это время.

Каспар Трайделл занес над ней руку.

– Умри!

В эту секунду за его спиной раздался властный голос:

– Стой.

Это был не просто возглас, а скорее уверенный приказ, который заставил Каспара остановиться и инстинктивно повернуть голову на звук.

Навстречу ему шел полковник Трамбл, а из кустов с четырех сторон бежали его помощники.

Каспар заметался, пытаясь найти путь к отступлению, но заметил, как на него надвигается маркиз, спускавшийся по ступеням с пистолетом в руке.

– Сэр Каспар Трайделл, вы обвиняетесь в убийстве преподобного Алджернона Солфорда, горского викария, и в покушении на убийство его племянницы, Идиллы Трайделл. Кроме того, вы подозреваетесь в убийстве ее отца, сэра Джона Трайделла.

Слова шерифа, прозвучавшие как приговор судьбы, повергли Каспара в оцепенение.

Вдруг резким, почти неуловимым движением Каспар Трайделл выхватил из ножен стилет и вонзил его себе в грудь.

Идилла, в ужасе от всего происходящего, с облегчением почувствовала, как ее обнимают сильные руки любимого...

Позднее, когда они остались одни, Идилла, выпив по настоянию маркиза несколько глотков вина, чтобы успокоиться, спросила:

– Так почему же вы... не хотели мне рассказать всей правды?

– Я очень боялся, что какая-нибудь случайность помешает мне доказать свою правоту, а я разбужу в вас напрасные надежды.

– И вы знали, что это он убил моего дедушку?

– Я догадался об этом давно, но как я мог раздобыть доказательства? Ведь иначе вы оказались бы в роли единственного свидетеля. А это означало бы, что вам пришлось бы пройти через длинную и мучительную череду очных ставок и перекрестных допросов в суде, куда набилась бы масса любопытных. Я не хотел подвергать вас лишним испытаниям!

– Но откуда вы узнали, кто был мой папа?

– Я начал это подозревать еще в тот момент, когда вы рассказали мне, что жили с матерью на другом берегу реки. Когда я был мальчиком, мы с моим старшим другом Джоном Трайделлом любили плавать на тот берег. А если ваша матушка была хотя бы вполовину такой красавицей, как вы, то, я уверен, Джон, встретив ее, не мог в нее не влюбиться.

– Мама была гораздо красивее меня, – с гордостью сказала Идилла. – Мне никогда с ней не сравниться!