Голова лошади - [2]

Тогда-то Малони и побрел на Четырнадцатую улицу, самым вежливым образом попросил у Хиджоу всего-навсего пятьдесят долларов, а тот спустил его с лестницы. «О, грязная крыса, ты у меня получишь», — в который раз повторил он про себя, вновь чувствуя себя Джеймсом Кэгни. И под влиянием этого ощущения он игриво подмигнул молоденькой девушке, сказав при этом:

«Привет, красотка!» — но, оскорбленно фыркнув, девица поспешила пройти мимо, а он пожал плечами и подумал: какой же все-таки сегодня восхитительный день, несмотря на то, что горячая лошадка Джобоун ждет, чтобы знающий человек поставил на нее, а ты не смог достать денег ни у одного из так называемых друзей, особенно у этого Хиджоу, в бильярдном зале которого за последний год ты оставил сотни тысяч долларов, ну хорошо, положим, не сотни тысяч, но уж точно сотни долларов. И он еще учил этого подлеца говорить по-английски, хотя, видно, не очень-то успешно, потому что, столкнув его с лестницы, Хиджоу крикнул вслед: «Энд эстей аут!» — так что любой сразу мог признать в нем уроженца Вега-Байя.

Мысль о резвой красавице Джобоун, которая ждет не дождется, когда он поставит на нее, и ассоциация с библейским Самсоном заставила его вновь почувствовать боль в пояснице и вспомнить, как он летел по всем этим тридцати семи ступенькам, нет, наверное, их было больше, он ведь перестал считать, когда треснулся лбом о тридцать восьмую; еще немного, и он смог бы участвовать в фильмах Хичкока. Теперь, когда он очутился на залитых теплым весенним солнцем улицах, он начал ощущать ссадины и ушибы по всему телу. «Если бы у меня была медицинская страховка, — подумал он, — я бы вытянул из них денежки, чтобы поставить на Джобоун. Проблема в том, что не так уж скоро выбьешь на них монету, к тому же у меня нет никакой страховки. Все, что у меня есть, это двадцать центов, интересно, застану ли я на треке кого-нибудь из знакомых. Пожалуй, можно рискнуть двадцатью центами, чтобы добраться туда, — наверняка кого-нибудь да встречу. Можно занять позицию у входа, чтобы не пропустить никого из знакомых, а уж ему я объясню, что располагаю самыми достоверными сведениями насчет Джобоун, можно даже немного преувеличить, сказать, что я получил их от владельца Большой конюшни в Кентукки, и, конечно, ни словом не упоминать о том жучке с его связями с мафией. И человек вполне может дать мне немного деньжат в знак благодарности за подсказку плюс на маленькую ставку. Пожалуй, рискнуть стоит. Если выбрать лошадь, ставки на которую утром были двадцать к одному, и поставить на нее пятьдесят баксов или около того, то получается уже тысяча баксов, даже если ставки не подскочат, как это обычно бывает, когда в забеге участвует темная лошадка».

Он стоял на углу Четырнадцатой улицы и Четвертой авеню, раздумывая, купить ли ему пару леденцов или жетоны на подземку, когда к обочине тротуара подкатил роскошный черный кадиллак. Малони сразу отступил назад, у него возникла шальная мысль, что это подъехал президент Соединенных Штатов, вот-вот дверцы распахнутся, и оттуда выскочат несколько молодцов из охраны, а затем появится и сам президент, пересечет улицу и направится в супермаркет Клейна, чтобы купить высоченный блестящий цилиндр, а может, даже несколько таких цилиндров, чтобы подарить их иранским министрам. Малони был настолько убежден, что в сверкающем лимузине прибыл президент, что весьма удивился, когда из него вышел всего лишь бородатый джентльмен, хотя, по всей видимости, этот джентльмен все же принадлежал к высоким дипломатическим кругам, разумеется, он не был главой страны и даже не дипломатом, но все равно очень важной шишкой. Малони шагнул в сторону, уступая дорогу представительному джентльмену, но тот остановился рядом с ним и сказал ему прямо в правое ухо:

— Полезайте в машину.

Малони даже подумал, что после этого падения с лестницы у него что-то случилось со слухом, но джентльмен ясно повторил:

«Садитесь же в машину», на этот раз Малони уловил легкий иностранный акцент, но не смог его определить. Джентльмен подтолкнул Малони в бок чем-то твердым, и тот сразу догадался, что это не черенок курительной трубки. Однажды в Гарлеме, когда он поздно вечером возвращался после затянувшейся игры в карты, на него напали грабители, и его ребра до сих пор помнили прикосновение дула револьвера, хотя в данном случае это вряд ли было общепринятое оружие, если принять во внимание его владельца, но все равно револьвер производил впечатление достаточно мощного оружия, которое вполне могло наделать дырок в теле не очень предусмотрительного парня. Поэтому Малони быстро сказал: «А знаете, я как раз собирался сесть в эту машину, сэр», и тут же забрался внутрь. Бородатый влез за ним следом и захлопнул дверцу. Водитель лимузина мягко тронул с места.

— Подбросьте меня к «Эквидакту», — шутливо сказал Малони, — а потом можете весь день отдыхать.

Но никто не засмеялся.

— Это у вас какой револьвер? — вежливо спросил Малони, желая несколько оживить атмосферу гнетущего молчания.

— «Люгер». Заткнитесь.

— Вы, случайно, не шпион?

— Заткнитесь, вам говорят.