Голова быка - [21]

Шрифт
Интервал

— А, Альтманн, Мортимер, проходите, — неожиданно доброжелательно поприветствовал нас профессор Фитцерей. — Мы с вашим кузеном, Альтманн, как раз обсуждали перспективы сотрудничества между нашей кафедрой и полицией.

— Кузеном? — шепотом повторил Максим.

Я виновато пожал плечами: эту подробность я от него утаил.

— Родственников не выбирают, — также шепотом ответил я и внимательнее посмотрел на профессора, с энтузиазмом вещавшего что-то об обществе, наконец оценившем танатологию.

Проблема с Эйзенхартом заключалась в том, что кроме умения наступать на чужие мозоли он обладал несокрушимым обаянием. Мне не раз доводилось наблюдать, как, привлеченные его мягкой приветливой манерой, люди и не замечали, как попадали в ловушку и уже не могли ему отказать. И вот сейчас его очередной жертвой стал мой начальник.

"Хотел бы я знать, что он ему пообещал", — мрачно подумалось мне.

— Разумеется, подробности еще будут обговариваться, но от лица кафедры я позволил себе предложить нашу помощь уже сейчас…

— Скоро же он сменил лейтмотив, — тихо прокомментировал Максим.

Я кивнул. Для человека, после прошлого визита Эйзенхарта в университет не менее часа оравшего о недопустимости идти на поводу у полиции и прерогативе науки над интересами властей, профессор Фитцерей удивительно быстро пересмотрел свои суждения.

Впрочем, как выяснилось, работа с полицией должна была — по словам Эйзенхарта, разумеется, — давать нам больше материала для практических опытов. Теперь стало ясно, почему Фитцерей так воодушевился: как истинный энтузиаст своего дела он уже давно сбросил всю остальную работу на своих ассистентов в лице нас с Мортимером и появлялся на службе только ради экспериментов по ресуррекции, ворча по поводу квоты и суеверных плебеев, не желавших завещать себя науке.

В завершение пламенной речи профессор с торжественным видом откинул простыню с тела, и у меня перехватило дыхание. Сразу же захотелось дотронуться до синяков на шее: на лабораторном столе лежал человек, оставивший их вчера вечером. Лежало, поправил я себя. Тело. Потому что человек этот был совершенно мертв.

И Эйзенхарт привез его сюда, вместо того чтобы отправить в полицейский морг.

Это не могло быть совпадением. Или могло?

Найдя удобный момент, пока Максим подготавливал труп (меня по причине увечья от эксперимента пришлось освободить), а профессор отошел в сторону, я подошел к Виктору.

— Что вы здесь делаете? — возмущенно прошипел я.

— Свою работу — расследую убийство. Что с вашей рукой?

— Споткнулся на лестнице, — машинально солгал я, не желая заострять на своей травме внимание.

— В самом деле? — Виктор окинул меня внимательным взглядом. Высокий воротник надетой сегодня сорочки должен был скрыть от него следы на шее, и все же мне казалось, что он видел меня насквозь. — Знаете, от кого я обычно слышу такие ответы? От жертв домашнего насилия. Но, полагаю, это уже не ваш вариант. Так что с вами случилось, Роберт?

От необходимости отвечать меня спасло возвращение Мортимера.

Я боялся того, что произойдет, если им удастся вернуть этого человека, если он заговорит в ответ на вопросы Эйзенхарта, но все обошлось. Не было ни судорог, ни вызывающих отвращение гримас смерти. Лежавшее на столе тело осталось безучастно к их стараниям.

— Больше ничего нельзя сделать? — разочарованно спросил Эйзенхарт, глядя на то, что совсем недавно было человеком.

— Наука здесь бессильна, но… — Эйзенхарт напрягся, как и я, но по другой причине. — Насколько это для вас важно, детектив?

Виктор задумался.

— Очень, — серьезно произнес он после некоторых размышлений. — Не могу сказать, что это вопрос жизни и смерти, но это действительно важно.

— В таком случае я мог бы вернуть его в последний момент жизни, — предложил профессор Фитцерей. — Он не ответит на ваши вопросы — он вообще не будет знать, что вы здесь, но вы сможете узнать, о чем он думал в последние секунды. Разумеется, я не представляю, насколько это может вам помочь…

Я удивленно поднял брови.

В обществе старались не афишировать свой Дар, если только он не был совершенно безобиден — и, как следствие, бесполезен. Мне было известно о Даре профессора потому, что я с ним работал, Максим знал, потому что… ну, как говорится, рыбак рыбака видит издалека. Что же касается остальных знакомых профессора, то я сильно сомневался, что кто-либо знал наверняка. Многие подозревали, танатология всегда была весьма специфической стезей, которую выбирали специфические люди. Но знать — другое дело. Люди с подобным Даром редко открывались другим. Легче было бы признаться в том, что родился Вороном; возможно, это встретило бы даже меньше осуждения. Должно быть, Эйзенхарт сильно его зацепил, если профессор решил раскрыться.

Профессор Фитцерей был Дроздом, и, если бы его Дар был сильнее, его забрали бы после рождения на воспитание в храм, как поступают с теми, кто способен воскрешать умерших не своей смертью. Но его Дар был слишком слаб, и он не мог возвращать людей к жизни, только поднимать их тела. Их души так и оставались в другом мире, переходя в наш лишь на краткий миг, пока они помнили еще собственную смерть. После этого они возвращались на ту сторону моста, оставляя за собой лишь пустую оболочка, подчиняющуюся воле Дрозда. Я видел подобное в армии, и зрелище это нельзя было назвать приятным. Слово "нзамби" опять всплыло из глубин моей памяти вместе с сладким запахом гниения.


Еще от автора Алиса Дорн
Сыщик и канарейка

У всего есть две стороны. У города. У дара. У человека. Тихий провинциальный Гетценбург преображается под покровом ночи. Дар становится самым страшным проклятием. А люди… Блестящий хирург. Детектив полиции. Взбалмошная аристократка. У каждого из них свои секреты. И своя темная сторона.


Здесь водятся драконы

Сначала все было хорошо. Я подала документы на поступление в пять вузов и стала ждать ответа. И он пришел. Из шестого. В который я ничего не посылала.Так я попала в ГООУПиОАатСДиРН — университет, будто бы созданный из моих ночных кошмаров. Здесь учеба превращается в игру на выживание, компьютерный вирус может призвать Ктулху, вашим соседом по комнате окажется вампир или оборотень, а еще… здесь водятся драконы.


Адские каникулы

Когда от отчаяния хочется бежать, куда глаза глядят, стоит все-таки смотреть на дорогу. Иначе можно оказаться в странном месте, где неспешно текут огненные реки, а стеклянные шпили небоскребов пронзают полные пепла небеса. Опасность поджидает здесь на каждом шагу, шансы на возвращение минимальны, и дружба с демоном уже не поможет.Да и друг ли он?Ясно одно: в этом странном мире правда принимает самые причудливые очертания.


Никаких демонов

Когда-нибудь у меня будет нормальная жизнь. Я буду ходить на скучные лекции вместо того, чтобы изучать проклятия и рисовать пентаграммы. Найду нормальную работу взамен службы на побегушках у полубезумного Ворона. Влюблюсь в того, кто сможет ответить мне взаимностью. Никакого ГООУПиОАатСДиРН. Никаких Охотников с их смертельно опасными тайнами. Никаких демонов. Когда-нибудь у меня будет нормальная жизнь… Но не сегодня.


Тихие воды

Двадцатый век еще не начался, но на каждом шагу чувствуется дух новой эпохи: революция шагает по миру, электричество проникло практически в каждый дом, феминистки требуют прав, а на всех континентах ведутся войны за последние месторождения нефти и газа. Именно это время выбирает отставной военный хирург Роберт Альтманн, чтобы навестить родственников в забытом Духами уголке Империи. Ожидая от Судьбы спокойного отдыха в тихом провинциальном городке, он приезжает в Гетценбург — только чтобы оказаться втянутым в полицейские расследования, закулисье государственных интриг и запретный мир тайных сообществ…История первая, в которой вашему покорному слуге напоминают, что провинциальные города, ровно как и тихие воды, таят в себе много опасностей.


Рози и тамариск

Весна. Пора любви и… смерти. Два самоубийства за три дня — неслыханное дело для тихого Гетценбурга! Совпадение? Едва ли, считает детектив Эйзенхарт. Чтобы понять, что связывало погибших девушек, он обращается за помощью к хорошо знакомой с высшим светом леди Гринберг, однако каждый ответ вызывает еще больше вопросов. Кому мешает Александр Грей? Кто присылает Эйзенхарту цветы перед каждым "самоубийством"? И, наконец, кого неизвестный выберет на роль следующей жертвы?История третья, в которой высший свет Гетценбурга поражает странная эпидемия самоубийств, а детективу Эйзенхарту и доктору нужно разгадать язык цветов прежде, чем следующей жертвой окажется их знакомая.


Рекомендуем почитать
Малах ха-Мавет

Трис живет обычной жизнью семнадцатилетней девушки, но все меняется, когда незнакомый парень просит ее о странной услуге. Он и его команда являются чем-то вроде ангелов правосудия, помогая слабым и угнетенным отомстить своим обидчикам. Но так ли уж невинны те, кто обращается к ним за помощью? И кто тогда судит их самих?


Бежать втрое быстрее

«Меньше знаешь — крепче спишь» или всё-таки «знание — сила»? Представьте: вы случайно услышали что-то очень интересное, неужели вы захотите сбежать? Русская переводчица Ира Янова даже не подумала в этой ситуации «делать ноги». В Нью-Йорке она оказалась по роду службы. Случайно услышав речь на языке, который считается мёртвым, специалист по редким языкам вместо того, чтобы поскорее убраться со странного места, с большим интересом прислушивается. И спустя пять минут оказывается похищенной.


Его любимая Кошка

Он: Я всё ещё её люблю. Любил, даже когда думал, что она с другим. Запретил себе о ней вспоминать, запретил мечтать. И вот она стоит передо мной, среди дворцовой роскоши. Авриэль Роннер, фрейлина новой императрицы. И она свободна! Она: Я фрейлина её величества и вполне довольна своей жизнью. Только в городе начала твориться сущая чертовщина, которая не дает мне покоя. А ещё этот странный командир дворцовой стражи и его навязчивое внимание… Только этого мне не хватало!


Небо завтрашнего дня

В рассказе «Перевал» журналистка отправляется в экспедицию в Уральские горы, чтобы выяснить причину гибели советских альпинистов, где находит секретную воинскую часть и оборудование, предназначение которого, в свою очередь, также может претендовать на звание загадки века. В рассказе «Билет на спасение» главный герой выигрывает в лотерею, получая право безнаказанно совершить одно преступление, и замышляет крупную кражу, но его девушка попадает в беду. Сможет ли он уступить ей свой билет? В рассказе «Небо завтрашнего дня» на пороге экологической катастрофы героине предстоит решить, готова ли она спасти свою жизнь ценой жизни сына?


Призрак, осыпанный снегом

За ветхим окном деревенского дома в тени ночного зимнего сада бродит уродливый призрак. Это приводит в состояние ужаса городского парня, оказавшегося заложником этого дома. Теперь ему предстоит разобраться: к чему ведет такое соседство – к гибели или спасению? А может это и не призрак вовсе?


Бар "Последняя остановка"

После катастрофы звездолёта осталась в живых только маленькая девочка – потому что мать отдала ей свой кислород. Когда девочка повзрослела, у неё обнаружился неожиданный дар. Благодаря этому она попала в команду космических спасателей. Но для работы спасателем одних технических знаний мало. Космос подкидывает такие загадки, которые разгадает не каждый детектив. Выяснилось, что повзрослевшая девочка успешно справляется и с этими проблемами. В процессе написания.