написанное доктором Робертом Альманном, доктором военной медицины
Так получилось, что знаменитые детективы редко описывают свои подвиги сами. Иным не хватает на это мастерства, иным — времени, третьих не интересуют слава и признание широкой общественности… И тогда на сцену выходим мы, случайные свидетели, волею Судьбы заброшенные в самый водоворот событий. Должен признать, что я не планировал представлять свои записи, сделанные иключительно по оставшейся у меня с Академии привычке описывать на бумаге все, что происходит вокруг меня, публике, но вновь появившийся интерес к событиям, произошедшим на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков, и выдвигаемые обществом теории сделали крайне желательным появление отчета о событиях тех дней, написанного рукой нейтрального наблюдателя.
Описанные в этих рассказах истории произошли более четырех десятилетий назад, и я попрошу читателя со снисходительностью отнестись к реалиям того времени и к тому, что мы в прошлом считали достижениями науки. Все описанные здесь события действительно имели место быть и со всей тщательностью записаны либо по моим воспоминаниям, либо со слов очевидцев произошедшего. Так как из упоминаемых в рассказах людей в живых остались только я и Ее Светлость, не только ни в коей мере не протестовавшая против моей затеи, но и приславшая мне в помощь свои дневники того периода времени, я взял на себя смелость оставить имена действующих лиц без изменений.
Я надеюсь, что представленная мною рукопись поможет читателю понять настроения, царившие в те времена в Гетценбурге, и сформировать свое мнение относительно того, что же произошло на самом деле.
История вторая, в которой рассказчик переживает несколько покушений на свою жизнь, приподнимает завесу тайны над наукой о смерти и посещает вороний табор.
С разворота газеты на меня смотрел мертвец. Per se в этом не было ничего выдающегося, особенно учитывая тот факт, что я разглядывал полицейскую колонку, где регулярно печатались фотографии как преступников, так и их жертв. Проблема заключалась в том, что его лицо было мне знакомо: не далее как вчера, разбирая бумаги на кафедре танатологии, я наткнулся на его карту и невольно запомнил прилагавшийся к ней портрет.
— Все в порядке, доктор? — Максим Мортимер, мой собеседник и коллега, зачитывавший в это время вслух статью о последних событиях капской войны, прервался, увидев мое изменившееся лицо.
— Могу ли я взглянуть на вашу газету? — попросил я.
Получив листок в руки, я поближе взглянул на фотографию. Сомнений не было, изображен на ней был именно мужчина, в данный момент лежавший в одной из холодильных камер университетского морга. N.N.18990302: я мог даже вспомнить номер, под которым он проходил. Нахмурившись, я пробежался глазами по объявлению:
РАЗЫСКИВАЕТСЯ!
Яндра Хевель, 1874 г.р., бывший подданный Срема. Рост от 190 см, крепкого телосложения. Глаза голубые, волосы русые. Отмечен Быком. Особые приметы: татуировка в виде буквы "А" на левой ключице.
При наличии сведений о его местонахождении следует немедленно обратиться в Главное полицейское управление Гетценбурга, отдел 004.
Полиция предупреждает, что преступник вооружен и опасен!
Решение пришло само собой. Избегая вопросов, я подозвал слугу и попросил его позвать распорядителя клуба.
— Мне нужно позвонить, — как можно более абстрактно объяснил я свою просьбу.
Я встал из-за стола и, извинившись перед присутствовавшими, прошел за распорядителем в телефонную комнату. Оставшись в обшитом деревянными панелями помещении один, я взял трубку.
— Свяжите меня с полицейским управлением, — попросил я телефонистку. — Отдел убийств.
К моему удивлению, детектив Эйзенхарт не только оказался на месте, но и самолично поднял трубку.
— Слушаю вас.
— Это Альтманн, — представился я.
В голосе по ту сторону провода послышалось удивление:
— Роберт? Что у вас стряслось?
— Я звоню по поводу объявления… Яндра Хевель, вам знакомо это имя?
— Ах, это, — голос снова поскучнел. — Вам нужен четвертый отдел.
— Только если четвертый отдел занимается расследованием убийств.
— Что вы хотите этим сказать?
— То, что мистер Хевель уже не вооружен и не опасен.
— Он мертв? — удивился Виктор.
— Уже несколько недель как. Его тело находится на территории университета с начала месяца. Попытка ресуррекции назначена на завтра.
— Вы уверены, что это он? — через помехи на линии я услышал, как Эйзенхарт подозвал к себе сержанта и о чем-то его спросил.
— Уверен. Все совпадает, вплоть до татуировки, кстати, неправильно вами описанной.
Эйзенхарт некоторое время помолчал.
— Я буду у вас через двадцать минут, — наконец сказал он и повесил трубку.
В дверь телефонной комнаты постучали. Я вышел в холл и обнаружил там Максима, переминавшегося под дверью со злополучной газетой в руке.
— Я прочел всю страницу, но так и не понял, что вас так взбудоражило, — сообщил он мне.
— Вы не помните его? — я указал на фотографию.
Он взглянул на нее и перевел полный любопытства взгляд на меня.
