Голоса Памано - [21]

Прошло целое столетие, прежде чем Тина осмелилась спросить:

— А остальные?

— Молчали. — Теперь она смотрела Тине прямо в глаза. — В этой деревне всегда было много немых. И много предателей.

— Мама…

— Но это правда! Назвать улицу именем этого ублюдка, который донес на моих дочерей, потому что подслушал их разговор в классе… — Она устремила взгляд в бесконечность, словно колеблясь, продолжать или остановиться. — Хотя было бы еще хуже, если бы улицу назвали в честь Тарги.

Дочь, очень деликатно, Тине:

— Прошло шестьдесят лет, но у нас все это засело в душе слишком глубоко. — На лице у нее проступила робкая улыбка. — В это трудно поверить, правда?

— А что это был за донос?

— Мы с сестрой все время боялись, потому что ходили слухи, что нашего отца ищут, чтобы убить, и мы обсуждали это в классе…

— И этот нечестивец услышал их разговор, — перебила ее старуха, — и тут же, не теряя ни минуты, побежал к алькальду докладывать и сообщил ему Вентура прячется у себя в доме, я слышал, как его дочки пяти и десяти лет от роду об этом говорили, они не знают, что делать, потому что еле живы от страха. И что же, вы можете поверить, что приличные жители деревни после этого продолжали считать его человеком, а не чудовищем? — Устремив взгляд в стену, она, похоже, созерцала прошлое. — А потом случилось то, что случилось.

Старуха перевела дух, постучала палкой по полу и повторила:

— Хотя, как я уже сказала, в этой деревне всегда было много предателей.

— Мама, эта сеньора может подумать, что…

— А зачем же она пришла сюда? Она сама хотела все узнать.

Мать с дочерью перебрасывались между собой фразами так, словно Тины здесь не было. Потом, чтобы прекратить спор, Селия произнесла сухим тоном:

— Мама, вы же знаете, что потом его схватили…

— И я больше так никогда и не увидела своего мужа. — Обращаясь к Тине, словно обвиняя ее в чем-то: — Что бы там ни говорили. Мы ведь к тому времени уже не жили вместе. Когда он ушел в горы, я сказала, что девочки и Жоанет останутся со мной, потому что мне-то ничего не сделают… Он предпочел борьбу. Всегда был…

Она замолчала, погруженная в воспоминания, непонятно, приятные или ранящие.

— …с шилом в заднице. В молодости занимался переправкой грузов через перевал Салау. И всегда умудрялся найти что-то себе на голову. В доме Жоан просто задыхался, места себе не находил.

Селия сочла нужным вмешаться. С материнской нежностью она сказала старухе:

— Вот видишь? Что я говорила? Теперь тебе плохо будет. Старое лучше не ворошить.

— Я ему говорила, что фашисты ему ничего не сделают, но он предпочел бежать в горы.

— Всякий раз, когда она говорит о моем отце, у нее поднимается температура.

— Но Жоан был прав. Его еще как искали. Этот паршивый выродок Валенти Тарга из дома Ройя…

— Мама…

Старуха Вентура повысила голос, чтобы дочь не перебивала ее:

— Как же я радовалась, когда он разбил свою мерзкую башку о подпорную стену.

— Она говорит о том, что случилось много лет назад. — Селия Вентура выступила в роли переводчика. — Лет пятьдесят уже прошло.

Старуха углубилась в воспоминания. Селия молча потягивала кофе, не отвлекая ее от тяжких дум. Она знала, что мать вспоминает, как четверо мужчин в форме и с ними еще один, с тоской или отвращением глядевший куда-то вдаль, незадолго до ужина явились в дом Вентура, молча, даже не поздоровавшись, прошли внутрь, схватили Жоанета, которому было четырнадцать лет, затолкали его в угол, прижав к стене на глазах у ошеломленных сестер, и принялись грубо и настойчиво расспрашивать его, где прячется этот сукин сын его папаша.

— Оставьте мальчика в покое. Он ничего не знает.

В комнату вошла Глория Карманиу, мать семейства Вентура. Она спокойно положила у огня охапку дров, которые принесла из сарая. Вытирая о передник руки, показала на дымившийся на столе ужин.

— Не желаете ли отведать… — промолвила она.

Валенти Тарга отпустил горло мальчика и направился к женщине.

— Ну ты-то точно знаешь.

— Нет. Думаю, он где-то во Франции. — Она с вызовом и презрением посмотрела на вторгшихся в дом. — Вы знаете, где Франция? — Потом указала на человека в штатском, застывшего у порога с выражением гадливости на лице. — Пусть вам учитель объяснит.

За всю свою непростую жизнь дети семейства Вентура никогда не видели, чтобы человек буквально взлетал на воздух от хлесткой затрещины. Их мать сильно ударилась о буфет, на котором годы спустя будет стоять телевизор с лыжниками, отлетела от него и рухнула на пол. По ее щеке скатилась струйка крови. Ткнув ей в грудь еще горячей от удара рукой, Валенти заговорил тихим, очень тихим голосом, отчего его тон казался еще более угрожающим:

— Я знаю, вы видитесь, а потому скажи ему, чтобы он пришел в мэрию и сдался властям.

Ничего не видя из-за застилавших глаза слез, женщина попыталась подняться.

— Мы не видимся. Я не знаю, где он. Клянусь.

— Двадцать четыре часа. Если завтра до девяти часов вечера он не придет, его место займет вот этот.

Он указал на мальчика и взглядом отдал приказ подчиненным. Один из них, с темными кудрявыми волосами, заломил парнишке руки за спину и надел наручники; тот был так напуган, что даже не осмелился пробормотать «ой, мне больно». Его увели. В тот вечер ужин никому не полез в горло.