Голоса океана - [40]

Глава 76 Подарки

Вчера вечером мы все сели вокруг Бомпи и рассказали ему о нашем путешествии на «Страннике», и он был очень увлечён. Когда мы закончили, Бомпи сказал:

– Это вас всех надо угостить пирогом. Где пирог? Приготовьте пирог!

Дядя Мо сказал:

– Подождите минуточку… у меня кое-что есть.

Мы подумали, что он сейчас принесёт пирог, но вместо пирога он принёс стопку плоских свёртков. Взяв первый, он сказал:

– Это для Бомпи.

Бомпи разорвал бумагу и нашёл внутри рисунок Мо. На нём был Бомпи, который сидит в постели и ест пирог.

– Пирог! – сказал Бомпи. – Ха-ха-ха! Пирог!

В нижней части рисунка дядя Мо подписал: «Улисс ест пирог».

– Улисс! – сказал Бомпи. – Ха-ха-ха! Это я!

Дядя Мо отдал свёртки дяде Стю, Брайану и дяде Доку. В свёртке дяди Стю обнаружился рисунок, на котором Стю и Брайан работают с секстантом. В свёртке Брайана – рисунок, на котором Брайан составлял список, сидя на камбузе. В свёртке Дока – акварель с «малышом» Дока, «Странником», и самим Доком на капитанском мостике.

Мы охали и ахали, восторгаясь рисунками.

– Так, теперь для Коди, – сказал дядя Мо.

Коди разорвал свёрток. Внутри был рисунок чернилами, на котором Коди жонглировал. Он стоял на палубе «Странника», парусник кренился, но Коди идеально держал равновесие и жонглировал не крендельками, не носками, а людьми. Каждый из нас был изображён в виде малюсенького человечка, и Коди жонглировал нами.

– Ух ты! – сказал Коди. – Вот здорово!

– Заметил узлы? – спросил дядя Мо.

Мы все присмотрелись внимательнее и увидели их. Волосы Коди были заплетены маленькими концевыми и выбленочными узлами.

– Это самый замечательный рисунок, который я видел в своей жизни, – сказал Коди.

По-моему, дяде Мо понравился этот комплимент.

Потом Коди сказал: «Подожди!» – и выбежал из комнаты, а вернувшись, протянул дяде Мо страницу, вырванную из своего дневника-жевника.

– Это тебе, – сказал он. – Края потом подправлю…

– Мне? – спросил дядя Мо.

На рисунке был дядя Мо, лежавший в шезлонге на палубе «Странника» с альбомом для эскизов на коленях. Внизу Коди подписал: «Моисей, художник».

– Моисей, – сказал дядя Мо. – Это я!

Бомпи сказал:

– Эй! А это что за две штуки остались? Они для кого?

Дядя Мо сказал:

– А-а. Да. Эти два свёртка были для новых членов семьи, но… – Он посмотрел на дядю Дока. – Вот этот – для Розалии. Думаю, открыть его должен ты…

Дядя Док медленно развернул его. Внутри был рисунок с тремя китами: матерью, детёнышем и отцом, которых мы видели в океане.

– Ох, – прошептал дядя Док. – О, Розалия…

Бомпи спросил:

– Розалия? Что это за Розалия, о которой все говорят? Я знаю эту Розалию?

Коди сказал:

– Это замечательная женщина, которую знает дядя Док. Она ненадолго потерялась.

– Отправьте поисковую экспедицию! – сказал Бомпи.

Мы все посмотрели на дядю Дока.

– Намёк понял, – сказал он. – А что в последнем свёртке?

Дядя Мо сказал:

– Это для Софи.

У меня задрожали руки. Подарок? Мне? Я едва сумела развернуть его, настолько я волновалась. Внутри тоже был рисунок от Мо.

Вот я, раскачиваюсь высоко в воздухе в боцманской люльке, лечу над волнами, а вода была очень синей, и небо было синим, а подо мной, в синей воде, прыгали два дельфина.

Под рисунком дядя Мо подписал: «Но, но, Софи!»

Глава 77 Воспоминания

Прощаться с дядей Доком и Бомпи было тяжело. Но мы всё-таки попрощались и перелетели через широкий-широкий океан, и понимать, что мы пересекли его под парусом, было просто невероятно.

Я дома, Софи осталась у нас на неделю. Мы вчера спустились на побережье и прогулялись по пляжу, смотря на воду, и всё разговаривали и разговаривали о путешествии. Мы вспомнили, как впервые увидели «Странника», сколько всего пришлось на нём чинить, потом – как побывали на острове Блок, и на Мартас-Винъярде, и на Гран-Манане, а потом – о долгом, страшном переходе до Ирландии.

Я сказал:

– Помнишь, ты рассказывала, что собирала моллюсков на острове Блок с Бомпи, когда была маленькой?

– Ага, – сказала она.

– Если не хочешь об этом вспоминать – ладно, но мне вот что интересно: может быть, это был другой Бомпи, твой первый Бомпи…

Она застыла как вкопанная:

– Мой первый Бомпи?

– Да, может, это твой настоящий дедушка водил тебя собирать моллюсков, и, может быть, твои родители тоже там были… твои первые родители…

– Мои первые родители?

– Это воспоминание казалось приятным, – сказал я. – Может быть, о нём будет приятно рассказывать другим? Малыш, о котором ты говорила… ну, тот малыш не будет возражать, если ты станешь такое вспоминать, правда?

– Малыш уже вырос, – сказала она.

Я всё думал об этом малыше. Точнее, маленькой девочке. Однажды ей очень повезло, и она оказалась в таком месте, где не обязательно было постоянно что-то вспоминать, а поскольку не вспоминать было нормально, она начала по-настоящему вспоминать. И вместе с горькими воспоминаниями возвращались и приятные, и, может быть, ей казалось, что она нашла что-то, что давно потеряла.

Дядя Стю позвонил и сказал, что нашёл работу в компании, которая составляет карты дна океана.

– Вы бы видели, какое у них оборудование! – сказал он. – Будет так здорово – смотреть, что там внизу, на дне океана.

Сначала Софи была очень заинтригована, задавала миллион вопросов об оборудовании и о том, что с его помощью можно найти, но потом сказала, что не очень уверена, хочет ли знать, что лежит на дне океана.