Голоса из России. Очерки истории сбора и передачи за границу информации о положении Церкви в СССР. 1920-е – начало 1930-х годов - [41]
В первом письме Косткевича говорилось о гонениях на Церковь со стороны коммунистического правительства и выражалось требование «поставить на должную высоту информацию Запада о гонениях на Церковь в России». Автор письма обещал передавать Вельмину «подробный, точный и совершенно объективный материал о церковной жизни в России»[316].
Письмо Вельмину было написано в директивном тоне. Вельмин должен был «вступить в сношения с находящимися за границей русскими православными церковными кругами, а равно вообще с общественными организациями, имеющими органы печати», пробудить в них интерес к жизни Церкви в России, направлять в эти органы печати тот материал, который он будет получать.
Анатолию Петровичу предписывалось с помощью митрополита Евлогия связаться с Англией и английской печатью, через митрополита Антония (Храповицкого) со славянскими странами. Вместе с тем корреспондент Вельмина просил информировать его о событиях в церковной жизни православных Востока и Европы и русских эмигрантов, присылать с этой целью церковные газеты и журналы или сводки об их содержании. Корреспондент просил и о денежной помощи для ссыльных, заключенных, лишенных приходов и голодающих священников, для уплаты налогов и пр. «Я лично стою во главе организации, помогающей ссыльным, и знаю, как ничтожны средства и как велика нужда», – писал он[317].
К письму была приложена фотография группы ссыльных Соловецкого лагеря, сделанная в 1925 г. Из писем Вельмина следует, что он получил также послание соловецких епископов к правительству СССР. Интересно, что Вельмин назвал этот документ следующим образом: «Декларация епископов православного устава (уже к тому времени опубликованная в заграничной русской прессе под ошибочным названием “послания Соловецких епископов”, тогда как в действительности она исходила не от последних только, но вообще от всех епископов Русской Церкви)»[318].
Полученное письмо Вельмин почти полностью скопировал и послал помощнику главного редактора газеты «Последние новости» И. П. Демидову с пожеланием довести эти вопросы до сведения митрополита Евлогия и «парижских церковных кругов». Демидова в большей степени интересовала возможность установления новых контактов для ведения политической работы, чем церковные дела. 27 августа 1927 г. Игорь Платонович написал Вельмину письмо, в котором сообщал о полученных материалах.
«Дело, о котором Вы пишете, можно будет начать лишь с сентября, когда все сядут по местам. Оно невероятно интересное, и, чтобы его не испортить, по-моему, надо сделать так: в Париже я оставлю его в моих руках и буду доставать все, что надо. Этим достигается и другое – не только само дело, но и нужные люди окажутся <…> в руках, а это очень важно»[319].
При его содействии список 117 заключенных и сосланных православных епископов, приложенный к письму Косткевича и пересланный в Париж, был опубликован на страницах газеты «Последние новости» в номере от 2 августа 1927 г. Список содержал сведения о сане, монашеском имени, кафедре и репрессиях, которым был подвергнут архиерей.
В этом же номере была напечатана передовая статья под заглавием «117», в которой были приведены и большие цитаты из письма корреспондента Вельмина, где говорилось, в частности:
«Мысль Запада плохо информирована о той страшной борьбе, не на жизнь, а на смерть, которую ведет христианство в лице Православной Церкви в России с хотящим умертвить его коммунистическим правительством. Эта новая эра гонений на Церковь и на имя Христово как-то словно незаметна на Западе, где все-таки не могут же отнестись ко всему этому безразлично. Нет отклика в христианских государствах Европы, и мы объясняем это только тем, что Европа не знает, что делается в России. К тому же коммунистическое правительство устами своих агентов – обновленцев и других – кричит на весь мир, что в России полная свобода совести и, может быть, не разбирающийся в событиях русской жизни Запад верит, что это голос настоящей церкви…»[320]
29 июля 1927 г. список 117 епископов появился в заметке Русского национального комитета в Париже за подписями: А. В. Карташева, В. Л. Бурцева, Г. П. Федорова, П. Е. Ковалевского и П. Б. Струве. Список был перепечатан и некоторыми другими изданиями, в частности рижской «Сегодня» от 24 июля 1927 г.
В том же номере газеты «Последние новости» от 2 августа 1927 г. была опубликована и фотография соловецких ссыльных. О ней пишет протопресвитер М. Польский, указывая дату фотографии – ноябрь 1925 г. На снимке 67 человек из числа епископов, священников мирян и среди них сам Михаил Польский в сане священника. Он писал: «На самом деле в это время было более 120 заключенных церковных людей. Добрая половина в час съемки была занята работой и не могла явиться в Соловецкий кремль, где на фоне б[ывшего] Успенского собора расположилась снявшаяся группа». Под снимком перечислены все сфотографировавшиеся. Отец Михаил Польский пояснял:
«Одно время при лагере была заведена фотография и заключенные могли сниматься и посылать свои карточки родным. Потом вскоре это было запрещено, особенно после того как большая группа духовенства успела послать свою фотографию в разные места России. Прилагаемый снимок из газеты неудачен, но является документом, он имеет список заключенных епископов, клириков и мирян, пострадавших именно за церковное дело»
