Голоса Америки - [103]

В твои школы, где чуть не целые сутки

Их учат презирать свое прошлое, свои обычаи,

Где запрещают говорить на родных языках,

Где учат, что история Америки началась,

Лишь когда Колумб на своих парусах

Отправился из Европы,

И что те, кто пришел на эту землю, —

Самые лучшие, самые смелые, самые–самые…

Страна моя, ты умираешь по вине людей.

Прошлое растоптано, будущее под угрозой,

Наша кровь обработана вашей химией

(Так же как и наши слезы),

И вы ужасно еще удивлены,

Что не слыхать «спасибо» с нашей стороны

За все блага цивилизации, что вы нам дали,

За все уроки, за все пороки,

За то, чем мы с вашей помощью стали,

За то, что верим мы в Америку...

Страна моя, ты умираешь по вине людей.

Теперь, когда живет на милостыню гордость

вождей,

Когда нас обезвредили и обезопасили

ваши законы,

Когда почти не слышны наши стоны,

Когда разрушены наши склепы

И наш древний, избранный нами путь

Выглядит как новая затея, —

Мы отдали вам победу,

Но мы вас жалеем: вы слепы,

И вы этого не ощущаете ничуть…

Страна моя, ты умираешь по вине людей.

ЗИМНИЙ МАЛЬЧИК

Зимний мальчик.

Он родился в снежный день,

Он пришел ко мне в дождливый полдень,

Он стал моей летней любовью.

А прежняя моя любовь ушла:

Разбито сердце, я совсем одна.

Была потеря очень тяжела,

И я ищу теперь тот дом,

Где отдохнуть оно могло бы хоть немного,

Усталое сердце.

И я нашла тот дом в улыбке мальчика,

Маленького мальчика,

В волосах которого полночь,

А в глазах — дни и ночи,

Которые должны еще быть,

Дни и ночи его детских игр.

Ведь я зимняя женщина,

Ведь он зимнее дитя.

Нет, пускай придет лето,

Пускай запах сосен

Проникнет в мое плачущее сердце,

А моя радость и мой покой

Будут рядом с благословенной чистотой ребенка,

Маленького мальчика,

В волосах которого полночь,

А в глазах алмазы.

Алмазы доверия и любви ко мне,

Алмазы, сверкающие круглый день.

Переводы Ю. Хазанова

4

Подъем борьбы за гражданские права, активные выступления молодежи и движение американских женщин за подлинное равенство с мужчинами требовали новых форм эмоционального выражения в искусстве. Эти формы были различны.

В музыке такая форма была найдена готовой — ею оказался ритм–энд–блюз. Этот вокально–инструментальный жанр городской негритянской музыки представлял собой эволюцию традиционного блюза, который исполнялся теперь в сопровождении небольшого ансамбля, где главными инструментами были электрогитара и саксофон. К середине 50–х годов ритм–энд–блюз начали исполнять многие белые певцы и ансамбли. Тогда же белый вариант ритм–энд–блюза стали именовать «биг–бит» (буквально «большой удар»[12]) или «рок-н-ролл».

Первые триумфы рок–музыки отличались исключительно бурным, даже скандальным характером. С художественной точки зрения ранний рок–н–ролл был крайне примитивен. Его ошеломляющий успех объяснялся не столько эстетическими, сколько социально–психологическими причинами. Соучастие в своеобразном музыкальном ритуале явилось разрядкой того невыносимого напряжения, которое скопилось в миллионах мальчишек и девчонок, выраставших в тени атомной бомбы, «холодной войны» и всеобщей подозрительности. Для многих из них рок–н–ролл стал первым выражением смутного, еще не осознаваемого по–настоящему недовольства лицемерной моралью, плоским здравым смыслом и самодовольной сытостью «общества благополучия». Рок был ответом на непреодолимую и детски наивную потребность подростков «тинэйджеров» иметь свое искусство, позволяющее заявлять о своем отношении к миру.

Ведущим мотивом этого отношения было разочарование в идеалах, ценностях и всем образе жизни, утверждаемом буржуазной Америкой. Нередко в своем протесте они занимали крайние позиции, отвергая не только художественные вкусы своих родителей, но и все искусство взрослых вообще.

Первые «короли» рок–н–ролла середины 50–х годов приводили свою аудиторию в восторг бесконечным повторением двух–трех простейших фраз, в которых лишь с большим трудом удавалось разобрать подобие примитивных куплетов, не заслуживающих даже того, чтобы называться текстом. «Похоже на то, что наша молодежь вообще разучилась общаться при помощи слов», — жаловался в ту пору один из музыковедов.

Слова, однако, играли важную роль в песнях Боба Дилана. В детстве Боб (его настоящее имя и фамилия Роберт Циммерман) жил со своими родителями, среднеобеспеченными людьми без особых запросов, в захолустном шахтерском городке Хиббинг, штат Миннесота. Больше всего он любил поэзию; случайная встреча со старым негром, уличным певцом, дала ему первые уроки игры на гитаре и во многом предопределила его будущую судьбу. С этого момента он стал не только декламировать, но и распевать свои стихи, написанные в подражание валлийскому поэту Дилану Томасу, чье имя он впоследствии избрал своим артистическим псевдонимом.

Имя Боба Дилана в 60–е годы было неотделимо от студенческих митингов и дискуссий о социальных реформах, от маршей свободы в защиту прав меньшинства, от массовых демонстраций с требованием мира в Юго–Восточной Азии. В 1963 году всеобщую известность получает песня Дилана «На крыльях ветра», призывающая не закрывать глаза на то, что творится вокруг. Не ограничиваясь обращением к одному только чувству сострадания, он прямо указывал на источник бедствия миллионов в песне «Мастера войны», а в песне «Времена‑то меняются» Боб Дилан бросал открытый вызов благополучной Америке.