Голос Незримого. Том 2 - [43]

Шрифт
Интервал

Не правда ли, безумные мечты
И невозможные?
УЗБЕК (спокойно)
Они возможны.
МНЕВЭР (сразу меняя тон)
О, саинхан, ужель не шутишь ты?
УЗБЕК
Я не шучу, о девушка, любовью
И не жалею ничего, любя.
Они возможны при одном условьи:
Чтоб согласилась ты…
МНЕВЭР (с негодованием)
Любить тебя?!
Шутить тебе, жестокий, не угодно,
Тебе угоднее меня терзать!
И, поманив быть гурией свободной,
Рабыней трепетной в гарем свой взять.
Нет, до сих пор никто не мог хвалиться,
Что он Мневэр плясуньи господин!
Тем больше то, что волею дарится,
Нельзя купить за звончатый цехин!

(Повертывается, чтобы уйти)

УЗБЕК (поспешно спускается с лестницы)
Мневэр! Мневэр! Меня не поняла ты…
В тебя влюблен, как не был я влюблен.
Ты вступишь в ханские мои палаты
Любимейшей, желаннейшей из жен!
МНЕВЭР
Которой? Третьей? Иль четвертой, пятой?
И первою бы в них я не вошла!
Застенок золотой – твои палаты!
Так за какие ж скверные дела
Мне там томиться?
УЗБЕК
Если б ты видала
То, что осмеиваешь так теперь! —
Колонны из точеного сандала,
Из дуба с серебром чеканным дверь,
Столы из малахита, перламутра,
И окна сине-алого стекла.
Там розовая полутьма под утро
И голубая ночью полумгла…
МНЕВЭР
Да, тьма, и мгла, и двери, и колонны,
Наушник евнух у которых бдит!
Нет, милостивый хан, в меня влюбленный,
Пыль – перламутр мой, зелень – малахит,
Пусть будут вечно! Мне других не нужно!

(Хочет снова уйти.)

УЗБЕК
А если б знала ты мою любовь!
В ней мудро нежность с пламенностью дружны,
В ней ласки, отдыхи и ласки вновь.
Ты знала б игры в лунных галереях,
И неги на диванах в зной дневной,
И ночи на дворцовой кровле… Все их
Дарил бы я тебе, тебе одной!

Девушка слушает несколько взволнованная. Хан приближается к ней.

МНЕВЭР
Да, ханская любовь! И зависть, козни
Соперниц неисчислимых моих!
По всем углам и днем, и ночью поздней
Зловещее выслеживанье их…

(Лукаво.)

Скажи же мне, великий хан, однако:
Чем очи светлые пленила я?
Убором ли из полевого мака,
Нарядом ли из ветхого тряпья?
УЗБЕК
Ты?.. Гордостью и мыслью, небывалой
У женщин робких, что родит мой край.
МНЕВЭР
А хочешь ты, чтоб их я утеряла,
Тем сделавшись подобною?.. Прощай!

(Быстро удаляется.)

УЗБЕК (с бешенством)
Как? Иль внезапно сам утратил власть я,
Чтоб девочке смеяться позволять?!
Нет! Если раньше спрашивал согласья,
Теперь уж стану я повелевать.

(Удерживает МНЕВЭР и хочет силой обнять ее.)

МНЕВЭР (выскальзывает и появляется в саду над оградой. Там она выхватывает маленький кинжал и приставляет его к своей груди)
Клянусь Аллахом! Коль одно движенье
Еще ты сделаешь – умрет Мневэр!

Хан застывает на месте.

Вот видишь, хан, нельзя для подчиненья
Употреблять одних и тех же мер.
УЗБЕК (мрачно)
Так что же делать мне?
МНЕВЭР
То, что хочу я:
Устрой в садах своих лазурный рай,
Не требуй от меня ни поцелуя
И волю полную во всем мне дай.
Тогда…
УЗБЕК
Тогда, Мневэр, меня ты сгубишь!
МНЕВЭР
Тогда, мой хан, тебя я полюблю.
УЗБЕК
Жестокая! Прекрасная! Полюбишь?
МНЕВЭР
Мне кажется… Когда я вдруг ловлю
Твой взор, как черный месяц, осиянный,
Иль вижу гордый, как у барса, шаг,
Иль слышу голос, как поток, гортанный, —
Уж ты мне нравишься…
УЗБЕК
Да будет так.
Но неужели со своей ты выси
В мои объятья не сойдешь вовек?
Не дашь к тебе приблизиться?
МНЕВЭР
Приблизься.
Они сливаются в поцелуе.
УЗБЕК
Моя, моя Мневэр!
МНЕВЭР
Да, да, Узбек!

В зелени показывается шествие жен хана и их прислужниц с евнухом.

УЗБЕК
Уйди пока и спрячься в этом зданье!

(Указывает на беседку)


МНЕВЭР скрывается в нее. В продолжение следующей сцены она, соскучившись, незаметно убегает оттуда в сад.

ЯВЛЕНИЕ 7

Появляются БУРУ, АЙШЭ, ЭМЕНЭ, ГУЛЬСУМ и прислужницы. БУРУ сгибается в униженных селямах перед ханом, который не замечает, глядя, как завороженный, на беседку.

БУРУ
Дозволь донесть Сиянью твоему:
Благополучно жен твоих купанье
Окончилось.
УЗБЕК
Так мне что? Не пойму.
БУРУ
Купанье ханш прошло благополучно —
Блистанью твоему я доношу
Спросить осмелюсь: не было ли скучно
Сверканию…
УЗБЕК (раздраженно)
А я тебя спрошу:
Приятно ль твоему Надоеданью
Ударов двести будет получить
Камышевок» тростью в назиданье?

БУРУ в страхе замешивается в толпу.

ВСЕ
Не в духе хан! Как быть? Как быть? Как быть?
ГУЛЬСУМ (ханшам)
Ход к королю труднее сделать пешке,
А ферязь сразу шах и мат дала.
Ступайте вы к нему! Словца, усмешки
Умилостивят.
АЙШЭ
Так я и пошла!
ЭМЕНЭ
Нет, ни за что! Хоть за словцо, понятно,
Мне головы не снимет.

(Хану)

Мой глазок!
Изволил ты смеяться, вероятно,
Когда я ловкий сделала прыжок
В бассейн из розового алебастра,
Айшэ же, подражать желая мне,
Споткнулася о скользкие пилястры —
И заныряла в светлой глубине.
Ах, в миг тот первая твоя супруга,
Тебя пленить мечтавшая с зари,
Была точь-в-точь огромная белуга,
Пускающая кверху пузыри!
УЗБЕК (равнодушно)
Не видел!
ЭМЕНЭ
Разве было плохо видно?
УЗБЕК
Нет, видеть-то хотел ли я? Вопрос!
ЭМЕНЭ (отходя разочарованно)
Пропали зря, как это мне обидно! —
Весь блеск одежд моих, вся прелесть поз…
АЙШЭ
Ну, подступлюся я.

(Хану)

Мой ротик алый!
Наверно, насмеялся ты вполне,
Когда я, пышная, уж возлежала,
И скачиваться стала Эменэ,
Взяв второпях из кувшинов налитых
Тот, где была горячая вода, —
На синих мозаичных пола плитах
Вот заплясала-то она тогда!
В тот миг вторая ханша, что украдкой
Тебе предстать желала в наготе,

Еще от автора Любовь Никитична Столица
Голос Незримого. Том 1

Имя Любови Никитичны Столицы (1884–1934), поэтессы незаурядного дарования, выпало из отечественного литературного процесса после ее отъезда в эмиграцию. Лишь теперь собрание всех известных художественных произведений Столицы приходит к читателю.В первом томе представлены авторские книги стихотворений, в том числе неизданная книга «Лазоревый остров», стихотворения разных лет, не включенные в авторские книги, и неоднократно выходивший отдельным изданием роман в стихах «Елена Деева».


Стихотворения

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Молчаливый полет

В книге с максимально возможной на сегодняшний день полнотой представлено оригинальное поэтическое наследие Марка Ариевича Тарловского (1902–1952), одного из самых виртуозных русских поэтов XX века, ученика Э. Багрицкого и Г. Шенгели. Выпустив первый сборник стихотворений в 1928, за год до начала ужесточения литературной цензуры, Тарловский в 1930-е гг. вынужден был полностью переключиться на поэтический перевод, в основном с «языков народов СССР», в результате чего был практически забыт как оригинальный поэт.


Зазвездный зов

Творчество Григория Яковлевича Ширмана (1898–1956), очень ярко заявившего о себе в середине 1920-х гг., осталось не понято и не принято современниками. Талантливый поэт, мастер сонета, Ширман уже в конце 1920-х выпал из литературы почти на 60 лет. В настоящем издании полностью переиздаются поэтические сборники Ширмана, впервые публикуется анонсировавшийся, но так и не вышедший при жизни автора сборник «Апокрифы», а также избранные стихотворения 1940–1950-х гг.


Рыцарь духа, или Парадокс эпигона

В настоящее издание вошли все стихотворения Сигизмунда Доминиковича Кржижановского (1886–1950), хранящиеся в РГАЛИ. Несмотря на несовершенство некоторых произведений, они представляют самостоятельный интерес для читателя. Почти каждое содержит темы и образы, позже развернувшиеся в зрелых прозаических произведениях. К тому же на материале поэзии Кржижановского виден и его основной приём совмещения разнообразных, порой далековатых смыслов культуры. Перед нами не только первые попытки движения в литературе, но и свидетельства серьёзного духовного пути, пройденного автором в начальный, киевский период творчества.


Лебединая песня

Русский американский поэт первой волны эмиграции Георгий Голохвастов - автор многочисленных стихотворений (прежде всего - в жанре полусонета) и грандиозной поэмы "Гибель Атлантиды" (1938), изданной в России в 2008 г. В книгу вошли не изданные при жизни автора произведения из его фонда, хранящегося в отделе редких книг и рукописей Библиотеки Колумбийского университета, а также перевод "Слова о полку Игореве" и поэмы Эдны Сент-Винсент Миллей "Возрождение".