Голос Незримого. Том 2 - [41]

Шрифт
Интервал

Чадрой закутавшись кисейной – жить прекрасно!
И смотрят вслед им страстными очами
Мужчины, сидя у кофейной… Жить прекрасно!
А теплой ночью светит полумесяц
Янтарной лампою елейной – жить прекрасно…
И-ах! красавица! Спеши на узкий дворик —
Целуй Беккира иль Гуссейна… Жить прекрасно!

Медленной и качкой походкой группа проходит по сцене к купальне и исчезает. Часть ее, преимущественно татарки, задерживаются у фонтана. Среди них – ГУЛЬСУМ.

ПЕРВАЯ ПРИСЛУЖНИЦА
Какое утро! Как поют цикады!
ВТОРАЯ (подставляя руку под фонтан)
Как капельки алмазные звенят —
Динь-зинь! динь-зинь! динь-зинь!
ГУЛЬСУМ
А вы и рады,
Без дела встав, болтать часы подряд!
ТРЕТЬЯ
Оставь, старуха! Всем нам и в гареме
Твоя уж надоела воркотня…
Гудишь, как шмель: шу-шу, шу-шу!
ГУЛЬСУМ
Не время!
ПЕРВАЯ
Как? наконец-то мы дождались дня,
Что выпустили нас из пестрой клетки,
Из задних комнат ханского дворца, —
И видим мы весну, и эти ветки,
И эту синь без края, без конца!
Ах, улететь бы ввысь – и петь на зорях,
Став золотистой иволгой…
ВТОРАЯ
Иль стать
Козулей легкой! Прыгать там на взгорьях…
ТРЕТЬЯ
Иль быть форелью, чтоб в прудах играть
ЧЕТВЕРТАЯ
Иль мотыльком в садах…
ГУЛЬСУМ
Ну замололи!
Точь-в-точь шумливых мельниц жернова.
К чему нам, женщинам, мечтать о воле?
Запрячьте в рот вы глупые слова,
Из головы повыкиньте-ка грезы!

(Первой.)

Тащи свой таз!

(Второй.)

Кувшин свой не свали!

(Третьей.)

Неси мыла!

(Четвертой.)

Ты – полотенца!
ПЕРВАЯ (проходя мимо беседки и протягивая руку к цветам)
Розы…
ГУЛЬСУМ (грубо толкая ее)
Не для тебя, рабыня, расцвели!
Для нашей старшей или младшей ханши:
На сласти – первой, на духи – второй.
ТРЕТЬЯ
Об этом мы знавали, бабка, раньше,
Да позабыть желается порой!
Им всё: чуреки нашего печенья,
И покрывала нашего шитья,
И песни грустные – им в услажденье,
И сладостный каймак – им для питья!
Мы спины гнем, а им лишь ножкой топать,
Валяться в кошмах, миндалинки грызть…
ВТОРАЯ
Да по щекам нас для веселья хлопать!
ЧЕТВЕРТАЯ
Да нас со зла щипать в плечо иль кисть!
ГУЛЬСУМ (замахиваясь на них)
Цыц, глупые! Иль захотели плетки?
Давно Буру вас, видно, не учил.

ДЕВУШКИ разбегаются.

ТРЕТЬЯ (насмешливо)
Всё ж наших ханш владенью – срок короткий:
Хан светлый их обеих разлюбил!
ПЕРВАЯ
И, может быть, полюбит он, прекрасный,
Меня…
ВТОРАЯ
Нет, он, верней, меня возьмет!
Я помню взор его единый страстный…
ЧЕТВЕРТАЯ
А я давно им потеряла счет!
ТРЕТЬЯ
Меня он обнял раз в хрустальных сенях —
И нежно улыбается с тех пор…
Как знать? Не завтра ль ползать на коленях
Вы будете передо мною?
ГУЛЬСУМ
Вздор!
День ото дня Узбек наш беспечальней,
И хоть в гарем давно не входит он,
Но нынче, повелев им быть в купальне,
Он лицезреньем осчастливит жен.

(Меняя тон)

Да, очень ему нужно вас, развратниц,
Что старицы достойной не почтят,
Молитвой не отметят даже пятниц.
Ну-ну, вперед, вы – сборище козлят!

ДЕВУШКИ, недоверчиво перешептываясь и ритмично покачиваясь, уходят.

ГУЛЬСУМ садится на скамью у фонтана и начинает подремывать.

ЯВЛЕНИЕ 2

Входит БУРУ Это – безобразно-тучный, безбородый человек с хитрыми глазками и писклявым голосом.

БУРУ
Вставай, Гульсум! Вставай, дурная баба!
Что ждешь, глаза тараща на Буру
И отдуваясь? Фу, совсем ты жаба,
У водоема сникшая в жару!
Готово ль всё?
ГУЛЬСУМ
Не долго б приготовить,
Когда б девчонок слушаться меня,
Не передразнивать, не пустословить
Учил ты лучше… С ними – хлопотня!
А ты и сам сейчас ко мне с насмешкой:
Я – жаба? Я?.. Так знай: ты – жирный вол!
БУРУ
Помалкивай! Да ковыляй, не мешкай, —
Да чтобы всё в порядке я нашел!

ГУЛЬСУМ уходит.

Обидеть норовит больней ехидна!
Что ж: телом – вол, умом я – скорпион.

(Смотрит вглубь сада)

Однако ханшам не терпелось, видно —
Спешат сюда, краснеют, как пион,
А сами рады ханскому приказу…
Та – что арбуз, а эта – что ковыль!
Мои бы были – не взглянул ни разу!
Что в них хорошего?

(Уходит к купальне)

ЯВЛЕНИЕ 3

АЙШЭ и ЭМЕНЭ в сопровождении приближенных женщин, первая – пожилых, вторая – молоденьких, идут по саду и в ожидании садятся, разделившись на группы, на скамьях.

ЭМЕНЭ (прислужнице)
Ах, Зенжифилль!
Смотри, какие у меня подвески!
То – жемчужины из индийских вод.
А шапочка? Цвет вишневый, нерезкий…
Не правда ли, он так ко мне идет?
А видела бы ты мою рубаху.
То – паутинный шемаханский шелк…
Сегодня, коль угодно то Аллаху,
Понравлюсь хану я! Он знает толк
В искусных женщинах…
АЙШЭ (другой прислужнице)
Ну, погляди-ка,
Как притирание? Ведь хорошо?
Белила – снег! Румяна же – гвоздика!
Лицо мое, как в юности, свежо.
А косы – золото!.. Я их, Фатима,
Шафраном красила… Не отрекусь.
Клянусь Аллахом, буду я любима,
Как прежде, ханом!.. Он имеет вкус
К роскошным женщинам…
ЭМЕНЭ (пересмеиваясь со служанкой)
Хвались, старушка!
А смоет всю красу твою вода, —
Увидит хан одно: что, как подушка,
Дрябла ты безобразно и толста.
АЙШЭ (услыхав ее слова)
Не хвастайся и ты, из тряпок кукла!
Разденешься – увидит хан тогда,
Что выглядишь от платьев ты округлой,
Сама ж, как вешалка для них, худа.
ЭМЕНЭ
Молчи же ты, гаремная неряха!
АЙШЭ
Молчи ты, уличная егоза!
ЭМЕНЭ
Сырое тесто! Тыква! Черепаха!
АЙШЭ
Гнилой орех! Веретено! Оса!

Они набрасываются друг на друга.

ЯВЛЕНИЕ 4

Те же и БУРУ Он разнимает ханш.

БУРУ (подобострастно кланяясь)
О, госпожи! Вы обе, без сомненья,
Достойны самых искренних похвал.

Еще от автора Любовь Никитична Столица
Голос Незримого. Том 1

Имя Любови Никитичны Столицы (1884–1934), поэтессы незаурядного дарования, выпало из отечественного литературного процесса после ее отъезда в эмиграцию. Лишь теперь собрание всех известных художественных произведений Столицы приходит к читателю.В первом томе представлены авторские книги стихотворений, в том числе неизданная книга «Лазоревый остров», стихотворения разных лет, не включенные в авторские книги, и неоднократно выходивший отдельным изданием роман в стихах «Елена Деева».


Стихотворения

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Молчаливый полет

В книге с максимально возможной на сегодняшний день полнотой представлено оригинальное поэтическое наследие Марка Ариевича Тарловского (1902–1952), одного из самых виртуозных русских поэтов XX века, ученика Э. Багрицкого и Г. Шенгели. Выпустив первый сборник стихотворений в 1928, за год до начала ужесточения литературной цензуры, Тарловский в 1930-е гг. вынужден был полностью переключиться на поэтический перевод, в основном с «языков народов СССР», в результате чего был практически забыт как оригинальный поэт.


Зазвездный зов

Творчество Григория Яковлевича Ширмана (1898–1956), очень ярко заявившего о себе в середине 1920-х гг., осталось не понято и не принято современниками. Талантливый поэт, мастер сонета, Ширман уже в конце 1920-х выпал из литературы почти на 60 лет. В настоящем издании полностью переиздаются поэтические сборники Ширмана, впервые публикуется анонсировавшийся, но так и не вышедший при жизни автора сборник «Апокрифы», а также избранные стихотворения 1940–1950-х гг.


Рыцарь духа, или Парадокс эпигона

В настоящее издание вошли все стихотворения Сигизмунда Доминиковича Кржижановского (1886–1950), хранящиеся в РГАЛИ. Несмотря на несовершенство некоторых произведений, они представляют самостоятельный интерес для читателя. Почти каждое содержит темы и образы, позже развернувшиеся в зрелых прозаических произведениях. К тому же на материале поэзии Кржижановского виден и его основной приём совмещения разнообразных, порой далековатых смыслов культуры. Перед нами не только первые попытки движения в литературе, но и свидетельства серьёзного духовного пути, пройденного автором в начальный, киевский период творчества.


Лебединая песня

Русский американский поэт первой волны эмиграции Георгий Голохвастов - автор многочисленных стихотворений (прежде всего - в жанре полусонета) и грандиозной поэмы "Гибель Атлантиды" (1938), изданной в России в 2008 г. В книгу вошли не изданные при жизни автора произведения из его фонда, хранящегося в отделе редких книг и рукописей Библиотеки Колумбийского университета, а также перевод "Слова о полку Игореве" и поэмы Эдны Сент-Винсент Миллей "Возрождение".