Голос греха - [20]

— Расскажи-ка мне, пожалуйста…

— Но, кроме как про фиш-энд-чипс,[40] мне рассказывать особо нечего.

— Это что ещё? Рыбные картофельные чипсы?.. Пойдём-ка ко мне в офис. Хотя бы пивом тебя угощу.

Хотя Акуцу не был в восторге от идеи выпивать средь бела дня, но, возможно, ему удастся добыть какую-нибудь информацию. Он взял блокнот и ручку и последовал за Мидзусимой.

Рекламный отдел «Дайнити Осака» находился на третьем этаже главного корпуса. Это был небольшой офис, где от силы стояло десять столов. Сейчас там оставалась лишь одна сотрудница. Мидзусима поприветствовал её и вошёл в находящийся в глубине «кабинет главы компании». Акуцу, поздоровавшись с женщиной, прошёл следом.

— Мидзусима-сан, вы глава компании?

— Да. После того как ушёл из отдела городских новостей, я был главой региональной редакции, потом попал в рекламный отдел. В общем, после шестидесяти стал амакудари.[41]

— Даже и после шестидесяти не очень-то расслабишься, верно?

Акуцу не знал, как лучше прокомментировать карьеру Мидзусимы — похвала или сочувствие казались ему в равной степени неуместными, — поэтому он сказал первое, что пришло в голову. В тесном кабинете довольно сложно было почувствовать себя непринуждённо.

— И в рекламе тоже есть разные способы заработать, так что всё интересно. Правда, приходится подсчитывать прибыль и убытки, и это довольно тяжело… Ну, в общем, если подробно, придётся рассказывать до темноты, так что садись-ка сюда.

Мидзусима, забыв про субординацию, сказал: «Я пошёл за пивом» и весело вышел из кабинета. Похоже, ему ужасно хотелось поговорить о деле «Гин-Ман». Спустя некоторое время он вернулся с двумя банками пива и с тарелкой, на которой лежали сардины в масле. Акуцу, поблагодарив, взял одну банку, и они, чокнувшись, выпили.

— Боишься Тории?

— Да.

Мидзусима засмеялся, услышав мгновенный ответ Акуцу.

— Даже этот свирепый человек во времена «Гин-Ман» был всего лишь учеником старшей школы, так что это дело совсем древнее.

Акуцу не мог представить Тории старшим школьником. Несомненно, тот был наглым мальчишкой, и даже если б Акуцу тогда вступил с ним в словесную перепалку, он оказался бы беспомощным и вряд ли смог бы одержать победу.

— Ведь прошло уже больше тридцати лет, и тем не менее люди продолжают помнить… так что дело действительно поразительное. С того момента, как всё началось, и до конца года я отдыхал лишь один раз в августе. Даже первого января пытался звонить кому-то и искать информацию…

Мидзусима начал хвалиться своей чудовищной занятостью: это было любимой темой журналистов, работающих в газетах. Подумав, что вот поэтому-то он и не любит отдел городских новостей, Акуцу вздохнул, но вдруг услышал слова «помощник редактора первого отдела», и потянувшаяся было к сардинам рука, держащая палочки, застыла.

— Помощник редактора первого отдела? Мидзусима-сан, вы тогда входили в журналистский пул полиции префектуры?

Да. Правда, я занимал самую низкую позицию. Был в подчинении у Мифунэ-сана.

Мифунэ являлся легендарным главным редактором первого отдела, который по делу «Гин-Ман» выдавал один сенсационный материал за другим. Акуцу не был знаком с ним, но и сейчас его имя гремело и было известно даже молодым журналистам других изданий. История о том, как он ходил с заявлением об увольнении со словами: «Если кто-то опередит меня, сообщив об аресте преступника, я покину редакцию», — действительно героический рассказ о настоящем криминальном репортёре эпохи Сёва. И если даже такому человеку не удалось приблизиться к преступникам, на что может быть способен сейчас, по прошествии более тридцати лет, никчёмный журналистишко из отдела культуры?

— Что ты думаешь про кассету семьдесят восьмого года?

— Да, было что-то…

— Слушай, тебе нужно побольше работать.

Сморщивший лицо наподобие мопса, Мидзусима пошёл к письменному столу в форме знака катаканы «ко»[42] и присел на корточки. Из скрипучего ящика он достал два больших бумажных пакета и вернулся обратно.

— Это… — Акуцу показал на раздувшиеся пакеты, и Мидзусима, будто только этого и ждал, вытряхнул из них всё содержимое. Документы, файлы, брошюры, вырезки, подобно снежной лавине, обрушились на стол.

— Это всё материалы по делу «Гин-Ман». Есть ещё кое-что дома, но самое важное собрано здесь.

— Почему всё это хранится у вас в кабинете?

— Я ведь слышал о проекте. И подумал, что ко мне могут обратиться.

Мидзусима специально принёс из дома эти тяжёлые материалы и, подобно девице, ожидающей, когда её снимут, сидел в кабинете в полной готовности. Однако, не дождавшись обращения, но не испытывая особого желания неожиданно заявиться в отдел городских новостей, он, видимо, решил действовать через журналиста из отдела культуры, которому когда-то помогал…

— В семьдесят восьмом году руководству компании «Гинга» была отправлена кассета. Мужской голос на кансайском диалекте угрожал: «Собирайте средства для моих знакомых радикалов», «Если не выполните мои требования, буду добавлять яд в ваши продукты и разбрасывать их», говорил о подкупе «Гинга» своих партнёров…

Внимательно слушая рассказ Мидзусимы, Акуцу просматривал материалы: может быть, найдётся что-то, что он мог бы использовать. В основном там были записи, сделанные от руки, и тетради, поэтому читать, разбирая корявые знаки, вопреки ожиданиям, оказалось нелёгким делом.