Голодная степь: Голод, насилие и создание Советского Казахстана - [3]
Как получилось, что история казахского голода, одного из самых ярких следствий сталинской модернизации, оказалась оттеснена на задворки истории? Отчасти дело в том, что коллективизация, повлекшая опустошительный голод на Украине, в Казахстане, в бассейне Волги, на Дону и на Кубани, рассматривалась в основном с точки зрения земледельцев. В 1929 году Иосиф Сталин объявил первую пятилетку – радикальный план, согласно которому Советскому Союзу предстояло пройти индустриализацию и «догнать» капиталистический Запад. Основой этого модернизационного плана была коллективизация сельского хозяйства. Принуждая сельских жителей отказаться от своей земли и скота и вступить в колхозы, Москва стремилась взять под контроль продовольственные ресурсы страны и увеличить производство мяса и зерна, в первую очередь пшеницы. Введение колхозов позволяло Москве уничтожить местные учреждения, разорвать существующие связи между жителями и прочно установить советскую власть в сельской местности, так долго ускользавшей от контроля большевиков.
Рассмотрению этой атаки была посвящена обширная литература, сосредоточенная почти исключительно на советских крестьянах15. Подобный подход вполне оправдан: земледельцы составляли подавляющее большинство жителей СССР. Накануне Октябрьской революции 1917 года крестьяне насчитывали более 85% населения страны, в то время как доля промышленного пролетариата едва достигала 3%16. Большевики, захватив власть во имя «рабочего класса», обнаружили, что находятся во главе страны, по большей части состоящей из земледельцев. Во время нэпа (1921–1928) «крестьянский вопрос» был главной заботой большевиков, старавшихся обеспечить стабильные поставки хлеба из деревни в город и обсуждавших, как включить в государственные структуры эту идеологически подозрительную часть населения. Коллективизация была запущена Сталиным в разгар продовольственного кризиса, вызванного нехваткой зерна на государственных рынках, и имела целью заставить непокорных крестьян повиноваться власти.
Но из-за повышенного внимания к земледельцам другие грани коллективизации оказались в тени. На окраинах бывшей Российской империи большевики столкнулись с жизненными укладами, сильно отличавшимися от крестьянского: на Крайнем Севере преобладали охотники и собиратели, значительную часть населения Дальнего Востока составляли рыбаки и охотники, большинство населения Казахстана, Киргизии, Туркменистана, Кара-Калпакии, Бурят-Монголии и Калмыкии занималось кочевым скотоводством17. Если рассматривать историю коллективизации более широко, включая в нее и эти области, мы увидим, что Советский Союз был не только европейской, но и азиатской державой. Проводя коллективизацию, советская власть стремилась не только увеличить производство зерна, но и уйти от пастушеского скотоводства с далекими откочевками, заменив его сетью мясокомбинатов и скотобоен18. Подобно другим державам в межвоенный период, Советский Союз старался усилить государственный контроль над засушливыми областями и преобладавшими там кочевыми сообществами19.
Рассказы о голоде, который породила советская коллективизация, по большой части – особенно на Западе – посвящены украинцам20. Этому есть несколько причин. Прежде всего, от голода умерло больше украинцев, чем представителей какой-либо другой национальности. По подсчетам ученых, в годы коллективизации жертвами голода стали от 5 до 9 миллионов человек21. Многие из них были украинцами, составлявшими большинство населения Украины, а также значительную часть жителей Кубани. Считается, что только на территории Украины умерло от 2,6 до 3,9 миллиона человек (как украинцев, так и представителей других этносов)22. В абсолютных цифрах Украина в годы коллективизации пострадала больше всех.
На Западе внимание к украинскому голоду поддерживается украинской диаспорой. С точки зрения многих украинцев, голод сыграл решающую роль в формировании национальной памяти. Значительная часть работ ученых об украинском голоде посвящена вопросу, использовал ли Сталин это бедствие, чтобы покарать украинцев как этническую группу, и дискуссии по этому вопросу часто переходят в яростную полемику, подогреваемую как идеологическими разногласиями, так и политической напряженностью, царящей в нынешних российско-украинских отношениях23. Прозвучали призывы к международному сообществу признать украинский голод геноцидом и потребовать от России компенсации за страдания24. Дабы заявления, что Сталин использовал голод для наказания украинцев как этнической группы, звучали более убедительно, некоторые ученые стремятся подчеркнуть «уникальность» страданий украинцев, принижая или вовсе обходя молчанием ужасные беды, выпавшие в тот же период на долю других групп населения, в частности казахов25.
Но эмоциональными дискуссиями об украинском голоде оказались заслонены другие аспекты истории. Донские казаки и поволжские немцы тоже понесли несоразмерные с их численностью потери от голода26. Высокой была смертность от голода в таких средоточиях русского населения, как район Саратова. В Казахстане смертность от голода коррелировала с этнической принадлежностью: в то время как до его начала казахи составляли чуть меньше 60% населения республики, их доля среди умерших от голода достигала 90%
Золото и драгоцѣнные камни у насъ есть въ несмѣтном количествѣ; надо объявить на нихъ монополiю государства.
В монографии на основе многочисленных документальных и мемуарных материалов исследуется критический период американской истории - переход от изоляционизма 30-х годов к глобальной вовлеченности, характерной для современной Америки. В центре повествования - крупнейший политический лидер США в XX веке - президент Франклин Рузвельт, целенаправленно приведший свою страну с периферии мировой политики в ее эпицентр. Это вторая книга в серии политических портретов президентов. Книга рассчитана на преподавателей и студентов исторических факультетов и широкий круг читателей, интересующихся внешней политикой и историей США.
Игорь Прокопенко в своей новой книге обращается к неизвестным страницам русской истории во всех её аспектах – от культуры до рациона наших предков. Почему то, что сейчас считается изысканными деликатесами, в Древней Руси было блюдами рядовой трапезы? Что ищут американские олигархи в Сибири? Станет ли Россия зоной экологического благоденствия в погибающем мире?
Настоящая книга содержит документы и материалы по восстанию киргиз летом 1916 г., восставших вместе с другими народами Средней Азии против царизма. Документы в основном взяты из фондов ЦАУ АССР Киргизии и в значительной части публикуются впервые. Предисловие характеризует причины восстания и основные его моменты. В примечаниях приводятся конкректные сведения, дополняющие публикуемые документы. Документы и материалы, собранные Л. В. Лесной Под редакцией и с предисловием Т. Р. Рыскулова.
О строительстве, становлении и печальной участи Оренбургского Успенского женского монастыря рассказывает эта книга, адресованная тем, кто интересуется историей родного края и русского женского православия.
В.Ф. Райан — крупнейший британский филолог-славист, член Британской Академии, Президент Британского общества фольклористов, прекрасный знаток русского языка и средневековых рукописей. Его книга представляет собой фундаментальное исследование глубинных корней русской культуры, является не имеющим аналога обширным компендиумом русских народных верований и суеверий, магии, колдовства и гаданий. Знакомит она читателей и с широким кругом европейских аналогий — балканских, греческих, скандинавских, англосаксонских и т.д.
В апреле 1920 года на территории российского Дальнего Востока возникло новое государство, известное как Дальневосточная республика (ДВР). Формально независимая и будто бы воплотившая идеи сибирского областничества, она находилась под контролем большевиков. Но была ли ДВР лишь проводником их политики? Исследование Ивана Саблина охватывает историю Дальнего Востока 1900–1920-х годов и посвящено сосуществованию и конкуренции различных взглядов на будущее региона в данный период. Националистические сценарии связывали это будущее с интересами одной из групп местного населения: русских, бурят-монголов, корейцев, украинцев и других.
В начале 1948 года Николай Павленко, бывший председатель кооперативной строительной артели, присвоив себе звание полковника инженерных войск, а своим подчиненным другие воинские звания, с помощью подложных документов создал теневую организацию. Эта фиктивная корпорация, которая в разное время называлась Управлением военного строительства № 1 и № 10, заключила с государственными структурами многочисленные договоры и за несколько лет построила десятки участков шоссейных и железных дорог в СССР. Как была устроена организация Павленко? Как ей удалось просуществовать столь долгий срок — с 1948 по 1952 год? В своей книге Олег Хлевнюк на основании новых архивных материалов исследует историю Павленко как пример социальной мимикрии, приспособления к жизни в условиях тоталитаризма, и одновременно как часть советской теневой экономики, демонстрирующую скрытые реалии социального развития страны в позднесталинское время. Олег Хлевнюк — доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института советской и постсоветской истории НИУ ВШЭ.
Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.