Голод Рехи - [133]

«Как там этот лиловый делал?» — припоминал Рехи и скрутил одну из линий тугим жгутом, поплотнее наматывая ее на руку. Он нагло и бесстрашно стоял прямо посреди тропы над телами лучников и намеревался обрушить ярость на оставшихся врагов. Ларт устал, пришло время Рехи показать себя.

Оставшиеся двое врагов остолбенели на пару мгновений. А Рехи размахнулся, щелкнув скрученной линией наподобие кнута. Прямо как жрец в его сне. Не зря же ему посылались эти видения. Получилось красиво, правда, попал он только по камням и по изломанным трупам, разрезав их пополам.

— Трехногие! Рехи, ты что творишь! — выругался Ларт, когда новый взмах линии раскрошил массивный валун, за которым он прятался. Во все стороны брызнула каменная крошка. А линия рвалась и искрилась в кулаке. Показалось, что она сменила цвет на алый. И еще что-то неимоверно жадно тянуло силы, прильнув к свежим ранам на ладонях. Линия! Точно, линия присосалась жадным паразитом. Мир… Этот мир был вампиром! Он выпивал своих обитателей.

Страх холодом пронизал от пльцев ног до корней волос. До этого ужас не приходил, хотя невозможно привыкнуть к вечным стычкам и противостояниям. Каждый раз игра со смертью случается по-разному, по-новому. Но здесь атаковало нечто незримое и неизведанное, настолько опасное, что даже Стражи Вселенной не справлялись с ним в одиночку. Мир-паразит, жадный до крови его обитателей. «Может, поэтому Двенадцатый и не умирает? Тайно выпивает наши жизни», — подумалось Рехи. Он вновь размахнулся линиями и снова хлестнул по валунам.

— Что я творю… Что творю… Да если бы я знал! — отозвался Рехи.

Он чувствовал, как пульсирует и жжет пойманная линия. При этом среди черных туч началось громкое рокотание.

«Ой-ой-ой, нет! Не надо! Вот это точно не надо! Как бы не наслать на самих себя ураган!» — испугался Рехи и поспешно отпустил линию, понимая, что ничего толкового он с ней не сделает. Она еще не желала отвязываться, словно прилипла.

«А ну пошла прочь! Отцепись!» — мысленно крикнул Рехи и кое-как освободился. Лучше не думать, что вокруг все сочилось сплетениями грязных веревок, голодных и медленно уничтожающих остатки мира.

Куда как привычнее кидаться на врагов диким зверем, да еще у одного из лучников Рехи отобрал костяной клинок. С этого начинал, вот и вернулся к истокам. Пользуясь временным замешательством врагов, Рехи поспешил на подмогу Ларту. Они встали спина к спине посреди узкой тропы. Силы сравнялись, и не оставалось в целом мире никого яростнее безумной парочки скитальцев. И они отчего-то смеялись. Смеялись, чтобы не рычать и не выть. Лучше уж смех, есть в нем что-то от старого мира. Что-то живое.

— Я уж испугался, что ты свалился, — обезоруживающе радостно улыбался Ларт, скалясь четырьмя клыками.

— От меня так не отвяжешься, ты же знаешь, — в тон ему отвечал Рехи.

Они вновь ринулись в бой, но на этот раз враги поняли, что проиграют, и отступили, кинулись по тропе наверх. Звук шагов резал предельно напряженный слух. Рехи ожидал засады или западни.

— За ними! — скомандовал Ларт и понесся вперед, ни на что не обращая внимания. Он не боялся, что где-то дальше тоже могли засесть лучники.

— А если они ведут нас в свое логово? — встрепенулся Рехи, угрожающе размахивая легким костяным клинком.

— Перебьем всех! — бесстрашно отвечал Ларт. Похоже, его вела жажда мести предателям. — Они жалкие трусы.

— Чего вы добивались? — орал им вслед Ларт. — Хотели вернуться в Бастион? И как? Приняли вас там? Скажете, просто так скрываетесь в ущельях?

— Трехногий ящер, ты же вызовешь обвал, — шикнул на него Рехи, но Ларт уже вошел в раж и летел вперед, карабкаясь по уступам. Рехи поражался, как много в спутнике сил. Но не отставал, хотя после лазания по скалам все тело ныло. Злость — мощь посильнее голода, особенно злость на своих бывших соплеменников.

— Ничего, ничего, — бормотал Ларт, когда тропа превратилась в узкий карниз. Рехи сокрушался, что все дальше остаются тела убитых — источник пищи. Но сбежавшие враги означали грядущую засаду. Приходилось делать нелегкий выбор. Выбор… казалось, это слово скрипит под ногами, гудит далеким эхом, давит грудь разреженным воздухом. Рехи уже намеревался остановить Ларта, когда подъем закончился. Вокруг бугрились валуны и острые скалы, выпростанные из породы, как мечи из ножен. Они нависали и сгущались, образуя небольшие пещеры.

— Проклятье, они завели нас в свое логово! Я же говорил! — нервно сжав зубы, прошипел Рехи. Он выставил вперед костяной клинок. Места для сражения с большим количеством противников не было.

— Да, логово. Но мы перебили всех! Остались только эти двое. Я знал их, каждого знал в лицо, — с неимоверной злобой хрипло отозвался Ларт, а потом угрожающе гаркнул: — Эй, вы! Деваться вам некуда! Я сам показал вам эту пещеру, когда мы бежали из Бастиона. Вы знаете, что здесь одна тропа. Выходите и встретьте свою смерть! Я вырву и сожру ваши лживые языки и разгрызу головы, которые задумали измену!

Рехи хорошо помнил, как Ларт упоенно поедал чужую плоть, особенно глаза. Но ныне его устрашающие слова несли иной смысл, в котором не оставалось места голоду. Рехи даже удивлялся, что такое возможно. Нет, Ларт исступленно сражался с тенями, с множеством привидений, которые настигли его в этих горах.