Голод и тьма - [147]

В Виргинии были нужны ремесленники всех мастей, а также земледельцы для плантаций, которые принадлежали англичанам. И ещё при Елизавете начали обращать ирландских повстанцев, а также тех, кто жил в мятежных частях Ольстера, в рабство, и посылать их через Бермуду в Элизабеттаун. Корабелов же и других мастеровых, а также кое-кого из крестьян и грузчиков, частично оставляли на Бермуде.

Делалось это по-разному. Некоторых Пикеринг и его дружки попросту нагло забрали к себе. Других же либо взяли в "аренду" у короны, либо "купили". Более ценным приобретениям оставляли семью или даже "покупали" для них жён – хоть Пикеринг и многие другие англичане и были сволочами, но они не были дураками, и они понимали, что иногда следует мотивировать и рабов. В любом случае, для этих категорий ирландцев жизнь была относительно терпимой.

Хуже было девушкам от четырнадцати до двадцати лет, не попавшим в жёны – их закупали для публичного дома. Как правило, это были супруги и дочери тех, кого отправляли в Виргинию – англичанам было наплевать на семьи. Почти все из них подхватили на "работе" кто сифилис, кто гонорею; если это всплывало, то их просто вешали. То же делали и с забеременевшими. Тела их выбрасывали в тот же ров, где уже покоились останки наших людей – это было "кладбище еретиков". Скольких постигла та участь, мы не знали; в живых же оставалось двадцать четыре девушки и женщины. Ещё три девушки были "наложницами" – Пикеринга, командира нижнего форта Джонсона (тоже участника захвата острова), и даже Кардина, даром что последний был священником и к тому же женатым. Всем им было по четырнадцать лет – трёх своих предыдущих "пассий" сии достойные мужи недавно отдали в публичный дом, "обменяв" их на новоприбывших.

Большинство ирландцев, которые работали на острове, жили в зданиях, напоминавших тюрьмы, построенных в основном из известняка (кедр предназначался в первую очередь для кораблей). Вместо окон были небольшие отверстия в стене, чтобы никто не мог сбежать. В них оказалось шестьдесят два человека, все мужчины.

Для семейных – таких было одиннадцать человек – было построено специальное "общежитие", где у каждой семьи, вне зависимости от количества детей, было по одной комнате, впрочем, довольно крупной – метров примерно в пятнадцать. Четыре комнаты пустовали.

Но большинство ирландцев размещались в зданиях "пересыльной тюрьмы". Как нам рассказали, туда свозили мужчин и женщин из деревень, которые уничтожались в Ирландии, для последующей переправки в Элизабеттаун. Сейчас там было сорок два мужчины и девяносто женщин. Прекрасного пола было намного больше потому, что множество мужчин были убиты во время Девятилетней войны и последовавших репрессий, а также потому, что мужчин чаще покупали для пополнения рабочей силы Бермуд.

Ирландцам мы решили дать выбор – либо их доставить в свободные районы Ирландии, либо переселить их в Русскую Америку – с условием принятия православия и испытательного срока. Неожиданно для нас, в Ирландию не захотел никто. Так что предстояла санобработка – почти все они были истощены, большинство страдали от вшей, и у многих были венерические болезни. Особенно это касалось женщин из публичного дома. К счастью, любую из них можно было вылечить пенициллином, да и против вшей у нас были средства.

А вот с англичанами было намного интереснее. Но об этом тоже по порядку…

7. Джентльменов дофига

– Ну что ж, мистер Пикеринг…

– Не мистер, а сэр Томас Пикеринг.

– Джентльмен, говорите?

– Да, не чета вам.

– Вы правы… Мы не убиваем женщин, детей и мирных жителей.

Я не сдержался и добавил:

– Так что, увы, Томми, никакой ты не джентльмен.

Пикеринг привстал и попытался отвесить мне пощёчину. Я отшатнулся – не хотелось распускать руки – но один из стороживших его ребят провёл молниеносный приём, и Томми завопил, с ужасом смотря на своих тюремщиков, один из которых ласковым тоном сказал:

– Так вот, английская свинья. Твой гонор можешь забыть. Отвечать на вопросы точно и без всяких там экивоков. Понятно тебе, мразь?

На лице у Томми появилось выражение неподдельного ужаса – до него только сейчас дошло, что шутки кончились. Он усердно закивал.

– Посадите его на стул, – процедил я сквозь зубы по-английски. Когда это было сделано, я начал собственно допрос:

– Есть ли на Бермуде ещё хоть один англичанин, о котором мы ничего не знаем?

– Англичан нету, а вот трое ирландцев из первой партии исчезли вместе с одной из вёсельных лодок. Куда делись, не знаю, мы их больше не видели. Но с тех пор к ним представлена стража.

– А когда должен прийти следующий корабль с ирландцами?

– Возможно, в марте. Или не ранее второй половины октября.

– Возможно?

– Первые корабли из Англии и Ирландии, как правило, уходят не ранее февраля, чаще в марте. Всё зависит от погоды. Февральские, как правило, направляются к нам, а мартовские – сразу в Виргинию, минуя Бермуды. Начиная со второй половины сентября и по началу ноября, они вновь идут на Бермуды. В марте-апреле переселенцев забирают корабли из Элизабеттауна.

– Ты хочешь сказать, рабов.

– Есть и переселенцы-англичане. Они обыкновенно подписывают договор, согласно которому они семь лет обязаны работать на человека, ссудившего им деньги на вояж.