Голем - [6]

Мысли рабби Лейба были так заняты големом, что он не прислушался к разговорам жены и детей, возвратившихся со свадьбы и теперь обсуждавших невесту, жениха и гостей. Рабби обычно отходил ко сну рано, чтобы проснуться среди ночи и читать полуночные молитвы. Но на этот раз он подождал, пока жена и дети заснут, а тогда тихонько вышел на синагогальный двор. Там стоял голем и ждал его. Рабби приблизился к нему и сказал:

— Голем, отныне имя тебе будет Йосеф.

— Да.

— Йосеф, скоро ты должен будешь отыскать дочь графа Братиславского — маленькую девочку по имени Ганка. Её отец утверждает, будто её убили евреи, но я уверен, что он её где-то прячет. Где её найти, у меня не спрашивай. Те силы, которые дали тебе жизнь, дадут тебе знание, где она находится. Ты — из земли, а земле известно многое: как растить траву, цветы, пшеницу, рожь, плоды. Дождись того дня, когда реб Элиэзер будет доставлен на суд, а тогда предъяви им девочку и тем покажи, как лживы обвинения, выдвинутые нашими недругами.

— Да.

— Может быть, ты хочешь задать какой-нибудь вопрос?

— Какой вопрос?

— Ты создан для одной определённой цели, поэтому ум тебе дан иной, чем у человека. Но кто знает, как работает мозг. Пока не настанет время идти за Ганкой, спи спокойно. Быть может, тебе будут сниться сны, слышаться голоса. Возможно, что демоны попробуют к тебе прилепиться. Но ты не обращай на них внимания. Ничто дурное с тобой не случится. Но жители Праги не должны тебя видеть, покуда тебе не придёт срок им показаться. А до той поры возвращайся на чердак, где я тебя вылепил, и спи там крепким глиняным сном.

И рабби Лейб ушёл домой. Он знал, что голем будет всё делать в точности так, как ему сказано. Дома рабби прочитал ночную молитву и лёг спать. Но впервые за все годы сон не шёл к нему. Небо даровало ему великую силу, и он опасался, что не достоин этого дара. И ещё ему было немного жаль голема. В глазах глиняного великана он заметил растерянность, словно бы вопрос: «Кто я? Почему я здесь? В чём тайна моего существа?» Такое же недоумённое выражение рабби Лейб часто видел в глазах новорождённых младенцев. И даже в глазах животных.

Тем, кто желал евреям несчастья на Пейсах, удалось устроить так, чтобы суд назначили на предпасхальный день. В помещение суда был доставлен реб Элиэзер и с ним ещё несколько старейшин общины, якобы бывших его сообщниками.

За столом сидели трое судей в париках и чёрных мантиях. Сбоку от них стояли евреи в цепях и охранники-солдаты с мечами и пиками в руках. Главный судья запретил евреям Праги присутствовать на суде, а вот недруги Израиля с жёнами и дочерьми собрались там, чтобы любоваться позором евреев. Обвинитель указал пальцем на реб Элиэзера и остальных обвиняемых и произнёс:

— Они считают себя богоизбранным народом, но посмотрите, как они себя ведут. Вместо благодарности императору и всем нам за то, что позволили им тут жить, они убивают наших детей и на их крови замешивают тесто для своей мацы. Нет, они не Божий народ, а приспешники дьявола. Кровь зарезанной ими Ганки вопиёт о мести. Виновны не только еврей Элиэзер Полнер и остальные убийцы, но и вся еврейская община.

При этих словах некоторые старые женщины зарыдали, а некоторые молодые стали ухмыляться и перемигиваться. Все понимали, что обвинение подстроено. Граф Братиславский сделал вид, будто утирает слёзы.

Еврейская сторона в качестве свидетеля защиты вызвала рабби Лейба. Обвинитель задал ему вопрос:

— Не написано ли в вашем проклятом Талмуде, что в тесто для мацы следует подмешивать христианскую кровь?

— Ничего подобного нет ни в Талмуде и ни в какой другой из наших священных книг, — ответил рабби Лейб. — Свою мацу мы печём не в тёмных подвалах, а в пекарнях, при открытых дверях. Всякий, кто пожелает, может войти и убедиться, что на тесто для мацы идёт только мука и вода.

— Разве не правда, что сотни евреев уже были осуждены за употребление крови в маце? — спросил обвинитель.

— К великому сожалению, правда. Но это вовсе не означает их вины. Всегда находится довольно бессовестных лжесвидетелей, готовых подтвердить обвинение, в особенности если их подкупить.

— А разве не правда, что многие из тех евреев признали свою вину?

— И это тоже правда. Но они признались, после того как им переломали кости на пыточном колесе, а под ногти на руках и на ногах загнали раскалённые иглы. Есть предел боли, какую способен выдержать человек. Вы все слышали про то, как в городе Апьтоне невинную христианку обвинили в ведьмовстве и пытали до тех пор, пока она не призналась, что продала душу дьяволу, и её заживо сожгли на костре. А позднее оказалось, что враг этой женщины нанял бессовестных людей, чтобы свидетельствовали против неё.

Главный судья стукнул по столу молотком и сказал:

— Отвечай на вопросы обвинителя, а не распространяйся на темы, не имеющие касательства к данному суду. Здесь разбирается дело об убийстве ребёнка, а не о невиновности ведьмы.

Внезапно запертые двери суда распахнулись — и ворвался кирпичнолицый великан с плачущей малюткой на могучих руках.

Он опустил девочку на пол возле свидетельского помоста и немедленно удалился. Всё это произошло так быстро, что никто и опомниться не успел. Среди всеобщего недоумённого молчания девочка подбежала к графу Братиславскому и, крича: «Папа! Папочка!», обняла его ноги.