Голая правда - [33]

Третье. Если вечерний мужчина — это Жмуров, а утренний — совершенно посторонний человек. Тогда все будто бы сходится.

Итак, что делать? Позвоню Сухих и спрошу, не Жмуров ли выходил из подъезда. По тону ее ответа пойму, выкручивается она или нет.

Можно обойти магазины и учреждения поблизости, не видел ли кто-нибудь еще ДТП. Предъявить гаишнику и медперсоналу больницы фотографии Жмурова для опознания, они должны быть в его деле. А вдруг это был он?

Да не может быть это Жмуров! — раздраженно оборвал свои мысли Костя. — Жмуров сидит в заключении, а мы его будем искать здесь, как дураки, потому что одному мнительному гражданину вдруг невесть что почудилось…»

Засомневавшись в собственных мыслительных способностях, Ильяшин решил посоветоваться с шефом.

— Жмуров? — переспросил Костырев. — Это интересно. Вот что, Костя, делай, что задумал, а я пока пошлю запрос в колонию. Чем черт не шутит. Подстраховаться не мешает.

На следующее утро Ильяшин опять направился в ГАИ и предъявил дежурившему в тот день постовому фотографию Жмурова. Со снимка с тяжелой заматерелой ненавистью из-под грозно нависших бровей взирало окаменелое лицо Витька.

— Он? — с надеждой спросил Ильяшин.

— Не, вроде не он, — с сомнением пробормотал милиционер, вертя карточку в руках.

— Как же ты его опознать не можешь? — удивленно спросил Ильяшин. — Ведь ты же сам ему первую помощь оказывал!

— У него все лицо было залито кровью, как узнаешь. Вроде не похож.

— А татуировка на руке была?

— Была. Звезда, что ли… Или буква «Ж», не помню.

Ильяшин расстроился. У Жмурова на тыльной стороне ладони вытатуировано «Люда» и вокруг вензель. Можно ли принять надпись «Люда» за букву «Ж» или за паука?

Не теряя времени, Ильяшин поехал в больницу, куда был доставлен сбитый человек. На его счастье, медсестра, которая принимала интересного больного в травматологическое отделение, как раз находилась на посту.

— Нет, не очень похож. По-моему, не он. — Медсестра, подняв одну бровь, пристально вглядывалась в снимок. — Да я не очень хорошо его помню. Тот был такой, интеллигентнее, что ли, а здесь вылитый бандит. Вы знаете, сколько человек к нам ежедневно кладут? Мы не успеваем их лечить, не то что запоминать!

Ильяшин собрался уходить.

— Постойте, — сжалилась над ним медсестра. — Давайте у больных спросим. У нас же «травма», больные подолгу лежат, должны друг друга помнить…

По длинному коридору, шаркая безразмерными тапочками, бродили ходячие больные. Душный воздух, накаляемый прямым солнцем, от которого не защищали легкие шторы на окнах, казалось, можно было резать ножом — настолько он был густ и тяжел, в нем смешались запахи лекарств, человеческих выделений и дезинфекции.

Ильяшин предъявил карточку для опознания.

— Не, такого у нас не было, — авторитетно заявил лысый мужчина с яйцевидным животом. — Это не он. Тот был такой, потоньше, что ли. Скромнее. Хотя тоже жук явный. Даже не знал, в каком городе находится. Или прикидывался.

— Легкая ретроградная амнезия, характерная для сотрясения мозга, — подтвердила медсестра.

— А потом услышал по радио, что его знакомая померла, и всполошился!

— Да-да, про актрису услышал и сразу сбежал, — подтвердил лысый.

— А была у него на руке татуировка?

— Татуировка? Да вроде была, синело что-то. Вроде как звезда.

— Или буква «Ж»?

— Может, и буква…

— Скажите, а вещи его где? Должен был остаться костюм, — обратился Ильяшин к медсестре. Оставалась последняя надежда.

— Вещи? Кажется, в дезинфекцию отправили.

Ильяшин вздохнул. Это его ошибка. Если бы он догадался изъять вещи в свое прошлое посещение, можно было бы отыскать на них какие-нибудь следы. Кровь убитой, например. Или сравнить ткань костюма с найденными около трупа волокнами. Или найти еще какие-нибудь зацепки. Но теперь бесполезно — после дезинфекции сам черт ничего не сыщет.

Далее Ильяшин отправился в турне по магазинам около дома Шиловской. Он спрашивал у продавщиц, не видели ли они человека, которого несколько дней назад сбила машина. Происшествие все помнили, но человека в лицо никто не видел.

После магазинов Ильяшин посетил две турфирмы, бюро по заказу жалюзи, филиал банка и агентство по найму квартир. Никто из служащих не мог похвастаться личным участием в наблюдении ДТП.

Выдохшийся сыщик заскочил в пельменную, гостеприимно распахнувшую двери на пересечении оживленных улиц, и обессиленно рухнул за столик. Взяв порцию пельменей, он с отвращением съел их, морщась от пара, который в жару был особенно мучителен и противен. В пельменной народу было немного, и обслуживающий персонал слонялся без дела, изнывая от духоты. Посудомойка вытирала столы тряпкой в пятнах кетчупа, напоминавших засохшую кровь.

Подкрепившись и воспрянув духом, Ильяшин подошел к официанткам и с новыми силами начал расспросы. Женщины только отрицательно качали головой.

— Тетя Феня! — крикнула одна из них. — Поди сюда!

Посудомойка выслушала Костю и дежурно ответила, что сбитого человека видела только издали.

— Ты, что ли, из милиции? — спросила она, пытливо глядя на Ильяшина.

— Точно, — ответил он, дежурно махнув корочкой.

— Знаешь, что я тебе скажу, — неожиданно произнесла она. — Человека я того не видела, но в тот самый день уголовника одного мы заприметили. Ну вылитый бандит! — заверила тетя Феня. — Зашел к нам утром. В туалете полчаса, наверное, сидел, все водой плескался — мылся, что ли? Мне пришлось пол вытирать. Потом он поел, а уходить не стал. Все сидел и курил. Мы уж хотели в 02 звонить, чего сидит…