Гол престижа - [23]

Обработка необычного снимка заняла на триста миллисекунд больше. Это заметил принимающий снимки наземный компьютер, отметил в распечатке за смену. А также сообщил ночному дежурному — инженеру Вэну Айверсу.

Задержки по снимкам бывали и раньше, по разным причинам. Например, при запаздывании разворота антенны, или невыгодной, по отношению к Солнцу, позиции солнечных панелей. Единственное, чем эта задержка отличалась от других — своей малой величиной. И инженер Айверс, зевая, сообщил о ней утром сменившему его Барни Беннингу.

Другой бы и внимания не обратил. Ведь снимки пришли, качество на уровне. Но Барни, известный своей дотошностью, стал выяснять. Он повторил обработку задержанного снимка на наземном компьютере и получил в точности тот же результат. И с той же задержкой. Потому что наземный компьютер имел те же данные по толщине пыли; иного быть не могло. Беннинг задумался. А потом; решил сравнить снимки вручную. Он распечатал картинки на бумаге, наложил одну на другую и прижал к оконному стеклу. Маленький кратер в центре легко совмещался. А все остальное — нет. Тогда инженер ввел снимки в свой ПК, на рабочем столе, и обработал их там. Результат его поразил. В крошечном, пятидесяти метров, кратере, пыли не было вообще! Зато вокруг него, в кольцеобразном валу, эта самая пыль лежала невероятно толстым слоем — целых двенадцать дюймов!

«Боже, — подумал Барни, — по колено, там же ее по колено! Вот так номер! Что же это такое?»

И помчался к шефу.

— Это интересно, — сказал шеф, — это чертовски интересно. Если нет ошибки. Не дышите так часто, Барни. Вы меня сдуете со стула. Но боюсь, в ближайшие годы этот природный феномен останется неизученным.

— Природный? Почему природный? Вы посмотрите, это же центр, самый центр! Прямо на экваторе! Пыль вокруг кратера явно из него! Она выдуна… выдута… — Барни разволновался, — ее выдули из кратера. Струей газа! И она осела вокруг. Возможно, при старте… Или при посадке…

— Стоп, мистер Беннинг, так мы докатимся до маленьких зеленых человечков… Мы с вами ученые, — польстил шеф, — и должны мыслить по правилам науки. Вы знаете, что было, когда открыли пульсары? Информацию вообще засекретили, никто не сомневался в разумном происхождении импульсов. Потому что тогда тоже не было иного объяснения. Кто мог подумать, что звезда способна делать десятки оборотов в секунду!

Шеф помолчал, и добавил:

— Бритва Оккама, друг мой, бритва Оккама… Сейчас ничего сказать нельзя. Если это не ошибка, то для каких-то выводов туда нужно добраться. И взять пробы. В кратере и вокруг. Дальше, ближе. Проверить на изотопный состав. Выяснить, было ли там чужое вещество, не характерное для Луны. Только так. И никак иначе. А добраться туда пока нереально. Да не расстраивайтесь вы так. Это нормальная ситуация. А вы молодец. Хвалю. Я всегда верил в молодежь.

Барни вышел из кабинета.

«Поехать, что ли, с Вэном на рыбалку. И хочется, и колется».

2. Мигрень

Человечество делится на две части: огромное большинство счастливчиков, не знающих мигрени, и немногих мучеников, вроде меня.

Счастливчики могут дальше не читать. Известно, что люди маловосприимчивы к чужим страданиям, пока не болеют сами. Но трудно найти лучшего собеседника для человека со сломанной ногой, чем человек с рукой в гипсе.

Счастливчики пожимают плечами:

— Подумаешь, мигрень! Голова у всех болит, плавали — знаем. Принял таблетку, и через полчаса как огурчик.

А вот и нет.

Во-первых, голова-то как раз и не болит. Болит одна точка в голове. Маленькая, с булавочную головку, точечка. Где она? Это как повезет. У меня, например, над левым глазом.

Во-вторых, привычные таблетки «от головы» не действуют вообще. Потому что голова не болит, просто там завелся жук.

В-третьих, очень мешает свет.

И, в-четвертых, никто не знает, что такое мигрень и как с ней бороться. Ни один анализ ее не выявляет. Она не оставляет химических следов в организме, протекая на уровне электросигналов в нейронах мозга.

Могу сказать и «в-пятых». Больные мигренью смотрят на мир несколько иначе, чем счастливчики. И не смейтесь.

В отличие от СПИДа и птичьего гриппа, мигрень не заразна, терзает она отдельных людей, а не все человечество, угрозы для человечества не представляет, и денег на ее изучение человечество выделяет мало. Потому что смертельна она лишь в редких случаях, от нее умирают, как правило, военные и полицейские. А в их среде смерть — дело, контрактом предусмотренное.

О чем я говорил? Ах, да, жук. Поскольку эскулапы не знают, приходится самому придумывать объяснение. Жук — первое, что приходит на ум. Он тихо сидит в дальнем закутке головы, ничем себя не проявляя. Но в один прекрасный, только ему ведомый день, ползет к облюбованному нервному окончанию и начинает его грызть. По два часа в сутки. Каждый день в одно и то же время, целый месяц. А потом на год уползает обратно. Вот и все. Можете отдыхать.

Ничего особенного. Но эти два часа превращаются в ад. Боль такая, что больные зубы плюс геморрой покажутся счастьем. Там хоть известно, что делать. А тут… Боль сворачивает тебя в бараний рог, и, если ты на работе, приступ случается непременно в самый неподходящий момент.