Гоголь и среда пребывания - [57]

«…Никаких известий из Петербурга: надеяться ли мне на место при Кривцове. По намерениям Кривцова, о которых я узнал здесь, мне нечего надеяться, потому что Кривцов искал на это место европейской знаменитости по части художеств. Он хотел иметь немца Шадова, директора Дюссельдорфской Академии художеств, которому тоже хотелось, а потом даже хотел предложить Обервеку (Овербеку. – Н. Б.), чтобы прикрыть натурально свое по этой части невежество и придать более весу своему месту. Но Бог с ним со всем этим. Я равнодушен теперь к этому. К чему мне это послужит. На квартиру да на лекарство разве? На две вещи равные ничтожностью и бесполезностью. Если к ним не присоединится третья, венчающая всё, что влачится на свете».

Гоголь Н. В. Собр. соч. в 9 т. М., 1994. Т. 9. С. 143.

Примечание Воропаева, Виноградова к с. 143.

«Гоголь хлопотал о должности секретаря при П. И. Кривцове, назначенном начальником над русскими художниками в Риме. Взамен этого Кривцов предложил Гоголю место «библиотекаря еще покамест несуществующей библиотеки» (Письмо Гоголя к А. А. Иванову от 20 сентября н. ст. 1841 г.).

Гоголь Н. В. Собр. соч. в 9 т. М., 1994. Т. 9. С. 552.

В письме С. Т. Аксакову из Рима 28 декабря н. ст. 1840 г. Гоголь дает уничтожающую характеристику Кривцову:

«…Я, кажется, не получу места, о котором – помните? – мы хлопотали и которое могло бы обеспечить мое пребывание в Риме. Я почти, признаюсь, это предвидел, потому что Кривцова, который надул всех, я разгадал почти с первого взгляда. Это человек, который слишком любит только одного себя и прикинулся любящим и то и се, потому только, чтобы посредством этого более удовлетворять своей страсти, т. е. любви к самому себе. Он мною дорожит столько же, как тряпкой. Ему нужно иметь при себе непременно какую-нибудь европейскую знаменитость в художественном мире, в достоинство внутреннее которого он хотя, может быть, и сам не верит, но верит в разнесшуюся его знаменитость; ибо ему – что весьма естественно – хочется разыграть со всем блеском ту роль, которую он не очень смыслит. Но Бог с ним! я рад всему, всему, что ни случается со мною в жизни и, как погляжу я только, к каким чудным пользам и благу вело меня то, что называют в свете неудачами, то растроганная душа моя не находит слов благодарить невидимую руку, ведущую меня…»

Гоголь Н. В. Собр. соч. в 9 т. М., 1994. С. 145.

А. А. Иванову.

Ганау. Германия. Сентя<бря> 20 <н. ст. 1841.> «…Да кстати о том, что у вас делается. Кривцов твердо уверен, что я ищу у него места, и сказал Жуковскому, что он для меня приберег удивительное место <…>, место библиотекаря еще покамест не существующей библиотеки. Итак, вы видите, что у вас штат готовится огромный и на широкую ногу. Я, однако же, как вы сами догадаетесь, за место поблагодарил, сказавши, что хотя бы Кривцов предложил мне и свое собственное место, то и его бы [то и тогда] не взял, по причине других дел и занятий».

Летопись жизни и творчества Н. В. Гоголя. В кн.: Гоголь Н. В. Собр. соч. в 9 т. М., 1994. Т. 9. С. 655.

Возможно, сама идея библиотеки для художников исходила от Гоголя и подбор книг, отправленных в Рим Погодиным в июле 1841 г., был тоже его.

Виноградов И. А. Александр Иванов в письмах, документах, воспоминаниях. М., 2001. С. 242.

В письме к Н. М. Языкову из Дюссельдорфа 5 октября н. ст. 1843 г. Гоголь называет Кривцова и Иванова «депо»[28] в Риме, куда можно отправлять книги (Кавычки наши. – Н. Б.)

Гоголь Н. В. Собр. соч. в 9 т. М., 1994. Т. 9. С. 212.

Можно лишь предположить, что имя-отчество Кривцова (Павел Иванович) и что он его, Гоголя, надул (то есть обманул его ожидания, морочил голову, дурачил), имеет какое-то родство с Павлом Ивановичем Чичиковым, который в молодости надул повытчика (не женился на его дочери). Может быть, история с надувательством Кривцова запала в душу писателя, и он высказался по-своему об этом человеке.

Гоголь был знаком с иностранными художниками: Овербек, Тенерани, Торвальдсен, с римским поэтом Дж. Белли, любителем живого разговорного языка, и др.

С. П. Шевырев писал в 1840 г.: «Известно, что наш Иванов в последнее время сошелся со славным живописцем Овербеком, представителем школы так называемых пуристов. Он во многом следует его советам и сочувствует направлению, какое Овербек дает искусству, стараясь возвратить его к первоначальному спокойствию древних школ».

Виноградов И. А. Александр Иванов в письмах, документах, воспоминаниях. М., 2001. С. 215–216.

Овербек (Johann Friedrich Overbeck) (1789–1869) [29]

Один из членов римского кружка немецких художников 10–30 годов, т. н. «назареев», стремящихся возродить средневековую традицию религиозной живописи и во имя нее боровшихся с французским классицизмом.

Прим. В. Л. Комаровича в кн.: Григорович. Литературные воспоминания. Л., 1928. С. 361.

Гоголь бывал в мастерской Овербека в Риме. Туда же сопровождал Смирнову (включил это в программу ее визита). Картины Овербека находятся в музее г. Любека (Германия). Одна из картин называется «Вход Иисуса Христа в Иерусалим». Еще одна – «Союз религии с искусствами».

«На днях у нас в Риме выставлен был четырнадцатилетний труд Овербека «Торжество христианской религии в изящных искусствах». Мнение А. А. Иванова: «Вот и Овербек! Как ни глубокомысленен, а замкнулся тоже в темноту, не достигнув совершенства в аллегории, впрочем, немногим удававшейся».