Годы в Белом доме. Том 2 - [41]

«Мы предпочли работать преимущественно посредством тихой дипломатии, как мы проинформировали Вашего посла и министра иностранных дел. Мы обсуждали с правительством Пакистана важность достижения мирного политического урегулирования и восстановления условий, при которых поток беженцев прекратился бы, а сами беженцы могли бы вернуться в свои дома. Я полагаю, что такой подход подразумевался, во всяком случае, в какой-то мере, во время пресс-конференции президента Яхья 24 мая и особенно в его открытом принятии международной помощи, предложении об амнистии всем беженцам и обязательстве передать власть избранным представителям».

Никсон похвалил Индию за жизнеспособность ее демократии и за ее социально-экономический прогресс, а также добавил скрытое предупреждение по поводу применения военного решения вопроса: «Друзья Индии были бы разочарованы, если бы этот прогресс был прерван войной». 3 июня я объяснил нашу стратегию Кеннету Китингу. Я был убежден в том, что Восточный Пакистан, в конце концов, станет независимым. Наша политика состояла в том, чтобы «дать возможность фактам самоутвердиться».

В июне индийский министр иностранных дел Сваранг Сингх прибыл в Вашингтон с тем, чтобы настоять на прекращении как военной, так и экономической помощи Пакистану. Индия все больше демонстрировала нам дилемму типа «Уловки 22». Утверждалось, что огромнейший поток беженцев рано или поздно вынудит Индию предпринять решительные меры. Но в то же самое время Индия не предпримет ничего для того, чтобы сдержать – на самом деле она готовила, вооружала и поддерживала – повстанцев, проникновение которых с индийской территории обеспечивало состояние разлада, приводившего к увеличению беженцев. Несмотря на объявление Яхья Ханом об амнистии, Индия ставила возвращение беженцев в Восточный Пакистан в зависимость от политического урегулирования там. Но Индия оставляла за собой право определять то, что составляло приемлемое политическое урегулирование на суверенной территории соседа. В середине июня г-жа Ганди объявила, что Индия не согласится ни с каким решением, означавшим «гибель Бангладеш». Другими словами, условием, при котором Индия воздерживалась от каких бы то ни было действий, являлся раскол Пакистана. При таком развитии событий, когда автономия отвергается, беженцы поощряются, а их возвращению создаются препятствия, Индия делала все возможное, чтобы нарастающий кризис стал неизбежным.

Многие в нашей стране все представляли совершенно по-иному. К сожалению, дебаты стали приобретать некую долю желчности и нотки сомнения, характерные для вьетнамских дебатов. А администрация, у которой было что сказать и сделать, ничем не помогала, ведя в игру в молчанку. Конгрессмен Корнелиус Галлахер из Нью-Джерси, председатель подкомитета палаты представителей, озабоченного этой проблемой, после посещения индийского лагеря беженцев заявил на заседании палаты 10 июня о том, что Индия «продемонстрировала просто невероятную сдержанность» в свете навалившегося на нее бремени беженцев. (Это было спустя три недели после угрозы г-жи Ганди начать войну.) 17 июня «Нью-Йорк таймс» устроила администрации разнос, назвав наше открытое заявление с призывом к сдержанности с обеих сторон «запоздалым»; наш призыв будет бесполезным, говорилось в газете, пока мы не будем слова сочетать с делами, то есть прекращать всю американскую помощь Пакистану до тех пор, пока не наступит полное политическое примирение в Восточном Пакистане. Газета также похвалила г-жу Ганди за проявление «значительной сдержанности» при столкновении с такой поразительной проблемой беженцев.

А потом произошло одно из медийных событий, из-за которых маленькие факты становятся заменителями более крупных дебатов, фокусирующихся на отдельных вопросах, а по ходу дела извращающих возникшие проблемы. 22 июня «Нью-Йорк таймс» поместила материал о том, что пакистанское грузовое судно готовится отплыть из порта Нью-Йорка с грузом военного снаряжения для Пакистана, как представляется, в нарушение официально объявленного запрета со стороны администрации. Затем было сообщено о втором судне с военными грузами на борту, направляющемся в Пакистан. В прессе и конгрессе было проявлено негодование, его поддержали также и из Индии. На следующий день «Нью-Йорк таймс» выступила с обвинением в том, что поставки стали «злоупотреблением доверием» американского народа и конгресса, а также и Индии, подрывающими «еще больше» американскую надежность. Сенатор Стюарт Саймингтон сказал, что это было сделано либо по неведению, либо было преднамеренным обманом. Объявление Госдепа 24 июня о том, что Вашингтон предоставляет дополнительно 70 млн долларов Индии для беженцев, утонуло в сообщениях о третьем пакистанском грузовом судне, отплывшем из Нью-Йорка в Карачи с военным снаряжением на борту.

Обвинения в двуличности правительства не стихли после разъяснений о том, что все обсуждаемое снаряжение было закуплено в соответствии с лицензиями, одобренными до введения запрета, и, таким образом, с юридической точки зрения уже было вне нашего контроля, а третье судно отплыло за четыре дня