Годы на привязи - [11]

— Волк прямо как шакал, — сравнил рабочий из гелиосистемы, бывший житель оазиса. — Шакал на бахче съедает от силы одну лучшую дыню, а остальные портит. Знаете, надкусанные им, оказываются самыми сладкими!

— Получается, шакалы прямо как бабники, — тоже сравнил Алик.

Одни чабаны посмотрели на него с удивлением, другие нехорошо покосились.

— Был у колодца, чабаны косятся, в случившемся винят нас. Надо давать деру! — соврал Алик, вернувшись.

Караван покидал кошару. Из колодца вытаскивали труп ишака. Гелиосистема исчезла за барханами. Солнце стало припекать. Верблюд укачивал. Логинов дремал, видел сон.

Он шел с рюкзаком по пустыне, усталый, изжаждав-шийся, и вот встретил кибитку в мареве жары. Вошел. На кошме сидели старушка и мальчик. Валялся пустой кувшин. Старушка собирала крошки с кошмы и морщинистыми руками кидала мальчику в рот. Логинов раскрыл свой рюкзак, в котором осталась высохшая соленая рыбка и луковица. Поднес ко рту сочную неочищенную луковицу и вдруг заметил голодный взгляд мальчика. Мальчик не отрывал глаз от еды. Логинов отдал ему луковицу и дальше пошел. Устал. Хотелось есть и пить. Вдали показалось что-то. Подошел. Бывшее стойбище. Следы от юрт, куча мусора. Среди мусора росли роскошные перья лука.

Логинов проснулся. Под лапами верблюдов скрипел и осыпался песок. Вдали показалась пара вагончиков.

Метеорологи, мужчины и женщины, играли в мячики. Но по приближении мячики оказались луковицами. Игроки гонялись друг за другом и бросались луковицами. Кинув, не поднимали — брали новые из мешка.

— Что привезли? — спросили они, окружив караван.

— Лук.

— Лука у нас навалом.

— Картошки, консервов…

— Этого добра достаточно.

— Импортную одежду.

— Не носим.

— Батарейки для приемников.

— Батарейки у нас новенькие.

И тут же включили радио на всю катушку. Тишину песков огласили звуки органа, прекрасная музыка словно приподняла Логинова и унесла к небу. Оттуда он видел внизу маленьких людей, кидающихся луковицами.

Подремывали от жары и качки, когда Логинов услышал голос. Поднял голову.

В сторону каравана бежала женщина, падала, кричала, махала руками. Повернули караван ей навстречу. На песке лежала русоволосая девушка в ситцевом платье, обессилевшая от жажды. На незагорелых обнаженных коленях ее сидели мухи.

Хал-ага поплевал в ворот.

Стали рассуждать, как быть.

— Явно черный караван подбросил! — предположил Аман.

— Не поддавайтесь искушению, мужики! — воскликнул радостно Алик, спрыгивая с верблюда.

Но юный Клыч уже помогал девушке приподняться, поил водой. Девушка тянулась к фляге, Клыч отводил.

— Ну, дай! Еще один глоточек! — молила она, глядя на юношу с упреком. — Ай! — махнула потом рукой.

Хал-ага отошел подальше от молодежи, сел на песок и погрузился в себя.

— Надо оставить ее здесь, иначе влипнем в историю, — сказал Аман Логинову.

— Соображаешь, что говоришь?

— Довезем до ближайшей кошары и баста, пойду скажу старику!

— Как вас зовут? — спросил ее Алик.

— Наташа.

— Я — Алик. А этого бородача — Логинов, а того — Аман…

— Да погоди ты, — перебил его Логинов. — Представиться еще успеешь. Кто вы и откуда, что с вами случилось?

Алику не понравился раздраженный тон Логинова.

— Заблудилась. Увлеклась, далеко ушла от лагеря. У нас где-то здесь — теперь не знаю где — лагерь…

— Кто это вы? — спросил Алик.

— Мы собираем лекарственные травы. Мы — студенты ЛГУ, ботаники. Я искала…

— О, да вы земляки!

— Да? — слабо улыбнулась Наташа. Логинов кивнул.

— Что вы искали?

— Траву, описанную Авиценной. Далеко ушла, потеряла дорогу обратно. Шла, шла, никого, ни души вокруг, ни жилья — ничего! Пить хотелось, устала… А потом услышала звон колокольчиков…

Логинов подошел к Хал-аге:

— Она заблудилась, из лагеря.

— Где ее лагерь? — спросил караванбаши, показывая в разные стороны.

Алик массировал ступни девушке.

— Не надо, спасибо, — отказывалась она.

Клыч не отрывал от девушки робкого взгляда. Она пожала плечами.

— Во-о, хорошо? Сейчас усталость пройдет, и снова будешь как серна прыгать! — сюсюкал Алик.

— Дедушка так решил — довезем ее до Серного завода, там разберутся.

— Заботу о Наташе беру на себя, — поднял руку Алик.

— Овцу — волку, — хмыкнул Аман.

Белая верблюдица подошла к Наташе и понюхала ее.

— Ой, мамочки! — взвизгнула девушка от испуга.

— О, сама нашла хозяйку! — сказал Алик. Даже лежащий верблюд был для девушки высок.

— Никогда не каталась на верблюде.

— Вот сейчас покатаешься! Але-гоп! — Алик приподнял Наташу и посадил ее в седло. Ситцевый подол ее взвился в воздухе. Она села боком — обе ноги в одну сторону.

— Садитесь верхом, будет удобнее, — посоветовал Клыч.

Девушка стеснялась. Но потом послушалась, закинула ногу на другой бок животного и бедрами обняла его круп.

Хал-ага встал, отряхнув халат.

Верблюдица наклонилась вперед, потом назад и поднялась. Девушка завизжала.

Она ехала между Логиновым и Аликом. Алик ловко повернулся и сел лицом к ней. Логинов погрузился в работу над заметками и время от времени слышал обрывки их разговоров. Алик рассказывал ей анекдот, она смеялась.

Белобородый старец в рубище, с посохом, стоял на обочине дороги и протягивал руку:

— Люди милосердные и сострадательные, дайте кусок хлеба и глоток воды нищему страннику!