Годори - [46]

— Э, а этот откуда нарисовался? — удивился бармен.

— Не знаю. Когда пришла, он уже там сидел, — сказала Лида.

Ее искусственные, длинные ресницы матово поблескивали. Было заметно, что она слишком накрашена.

— Что будем заказывать, дорогой? Вы один? — вроде как успокаивая то ли себя, то ли гостя, обратился бармен к Антону. — Кто ему открыл? — обернулся к Лиде.

— Я не открывала. Когда пришла, он уже сидел за столом, — повторила Лида.

— Да ладно, хватит тебе, дорогуша! — махнул рукой бармен. — Сука буду, сто процентов твой клиент. Зачем темнить?

— Еще так скажешь — уйду… Все. Хватит! Каждый день одно и то же… вспыхнула Лида, но бармен не дал ей договорить.

— Ради бога!1 Только потом не просись назад, — каким-то образом он умудрился одновременно и уступить, и пригрозить.

— Я никого ни о чем не прошу. Такую работу где угодно найду… Еще меня попросят! — распалялась Лида.

— Всо!2 Хватит. Потом поговорим. Теперь займись клиентом, — деловым тоном сказал бармен. — Заказывайте, что хотите, — обернулся он к Антону.

Только тут Антон всмотрелся в него. Пожалуй, ему было немного за тридцать, хотя выглядел он гораздо старше. Скорее всего, из-за ранней лысины и очков. Явно хотел произвести на клиента впечатление хорошо воспитанного человека, но вежливость выглядела натужной и придавала ему плебейский, неприятный вид.

— А есть-то хоть что-нибудь? — грубовато откликнулся Антон.

— Э, как это — что-нибудь?.. У нас есть все. Закажите, что желаете, а Лида обеспечит… Верно, Лида? — Как говорится, «сослалась лиса на собственный хвост»3.

Официантка, и впрямь пышная, как лисий хвост, скорее всего, по совместительству выполняющая в этом непонятном заведении и другие обязанности, все еще дулась на бармена. Во всяком случае, ей явно надоели оба ремесла.

— Ничего я не обеспечу… Рабочий день кончился, — хмуро буркнула она.

— Не обеспечишь?.. Что значит не обеспечишь! Не выводи меня из терпения, шлюха полуночная, сучара! — Из терпения бармен не то что вышел, а выскочил, выпрыгнул и, казалось, готов был броситься на официантку через стойку.

— Эй, прыщ, остынь! Как ты разговариваешь с женщиной… — спокойно сказал Антон.

Бармен от неожиданности онемел. А может быть, сознательно прикусил язык, чтобы выиграть время, успеть все взвесить, а затем уже действовать.

— Сперва научись разговаривать, а потом бар открывай… — продолжал Антон, ободренный молчанием бармена. — Здесь юный придурок должен учиться тому, чему не научился в школе: милости прошу, извольте сесть, прошу прощения… всего вам доброго… Не ссыте на ножку стола. Не гасите сигарету об стену. Не плюйте в кофе соседу…

— Не твое дело, что мы скажем друг другу, — прервала его Лида. Похоже, она нутром почуяла опасность и легкой фамильярностью попыталась разрядить обстановку. — Заказывай, чего тебе? Я слушаю… — При этом пальцами правой руки с длинными накрашенными ногтями барабанила по столу, видимо, стараясь скрыть волнение, а левой вызывающе уперлась в бедро.

Антон почему-то расстроился. Ему казалось (пусть себя и винит), что официантку тронет его заступничество, что, преисполненная благодарности, она сорвет с себя ажурный передник размером с фиговый лист, швырнет в лицо затаившемуся, как очковая змея, бармену и с достоинством — хоть официантки, хоть путаны, но все же достоинством — покинет бар… вместе с ним.

— На твоем месте ногти в черный цвет покрасил бы… Тебе пойдет… Шик… Сразу клиентура вырастет. Поверь моему слову. Я хорошо знаю этот дурацкий город, — сказал он по-свойски, играя в доброжелательность.

— Ей-богу, не до твоих шуток, парень, говори, чего желаешь, огрызнулась Лида, при этом невольно глянув на свои холеные ногти.

— Орального секса, — не моргнув, заявил Антон.

— Что? Что он сказал?! — наконец очнулся бармен. Он не поверил своим ушам и вернулся с полпути, хотя вроде куда-то собирался.

— Какие-то гадости предлагает, — сдала клиента Лида.

— Я заказал ей оральный секс, — с тем же спокойствием повторил Антон. Вы же обещали выполнить любой заказ.

— Слушай, ты, не втравливай меня в неприятности. Не до тебя, ей-богу, напрягся бармен.

— Срок отсидел, братан, должен меня понять, — в тон ему сказал Антон.

— Иди, зови Мишу… И Кенчо тоже. Чего уставилась, дура! Обоих, да поскорей, — бросил бармен Лиде. — А ты вставай. Все. Закрываемся. Не работаем… — Он взял Антона за локоть.

— Руки! — спокойно сказал Антон.

Бармен тут же отступил. Антон приподнялся, руками опираясь о стол, и ногой отодвинул стул, собираясь встать, но подоспели те двое — Миша и Кенчо, запыхавшись, заняли места по обе стороны стола и поинтересовались, что происходит.

— Кто такой? Платить отказывается? — спросил Миша.

— Да задирается он… Приблатняется, понимаешь. Минета от Лиды потребовал, — сказал бармен.

— Вах! — искренне поразился Кенчо.

— Ну?! А деньги на это есть? — поинтересовался Миша.

— Денег вообще нету. Сегодня вышел из тюрьмы, — сказал Антон.

— Да ты фуфло, — заключил Кенчо. — Фуфел лажовый.

— Не фуфел, а убийца. Если угодно — киллер, — уточнил Антон.

— Мозги канифолит, сука буду, — сказал бармен.

— Я-то думал, вакийские1 пришли… — сказал Миша.

— Кто его знает, может, они и подослали, — заволновался бармен. — Кто ты, слушай? Чего тебе надо? Свалился на нашу голову. У нас бар, а не бар-дель, понял? — обернулся он к Антону.