Год змеи - [113]

— Работать, — ответил, не оборачиваясь, Негмат. — Сами ведь все слышали, вот и делайте выводы.

— Думаю так, — облокотился о спинку переднего кресла Тухватуллин. — Нечего нам открывать Америку. Как было прежде, так и нужно продолжать. — Это — укатанная дорога, трясти на ней не будет.

— Мнение масс? — спросил Негмат.

— В некотором роде, Негмат Урунович. Наш коллектив, честно говоря, недоволен крутой ломкой.

— И все так думают? — спросил Негмат.

— Откровенно — нет, но по закоулкам если…

— Чего ж тогда, дорогой Хамза-абы, выступая по радио, вы говорили совсем другое? Помнится, там было и это: «Коллектив нашего автохозяйства с большим воодушевлением воспринял решение Шестнадцатого пленума ЦК Компартии Узбекистана. Правильно, давно пора наводить порядок в республике… Наши отчеты должны быть честными, что сделали, за то и получили! Ко всему прочему, приписки наносят громадный нравственный ущерб…» Ну и все в таком роде в течение десяти минут. Там и «наша гордость» фигурировала. Хамид Раимов, помнится, тоже высказывался в этом духе. Теперь что, обратный ход?! Или ваше выступление было неискренним?

— При чем тут радио?! Корреспондент приехал, сам написал текст, а я прочитал только. И Раимову, кстати, он написал. Оказывается, там именно такие выступления нужны были, чтобы показать, как люди воодушевлены решениями пленума. Простые люди, имелось в виду.

— А вы лично воодушевлены или нет? — Негмат задавал вопросы в ироничном тоне, словно бы подшучивал над ним.

— Сначала мне казалось, что все правильно, а теперь, особенно после сегодняшней взбучки… может, поспешили мы, а? Надо было, как в других хозяйствах, присмотреться, оглянуться.

— Оглянуться? Насколько мне помнится, в решениях пленума такого пункта не было. Хамза-абы. И в решениях двадцать седьмого съезда партии тоже нет.

— Не было, — согласился Тухватуллин, — а люди-то бегут от нас. Значит, мы где-то допустили промах, неправильно истолковали решения пленума, слишком круто начали применять законодательство об укреплении дисциплины. Я теперь даже не знаю, как дальше быть. С одной стороны, вроде бы надо гнуть линию на перестройку и решительную борьбу с приписками, а с другой — план надо давать. Как, а?

— Только честно, — ответил на это Бегматов, — и никак иначе. А то, что бегут… рвачи бегут, именно работяги вкалывают. К сожаленью, среди первых оказались и коммунисты.

— Перестройку партия называет революционной мерой, товарищи, — произнес Негмат, — раз так, то и будем действовать по совести своей. Главное, не отступать от начатого, большинство нас поддерживает, а это уже кое-что.

— Не кое-что, а все, — сказал Бегматов. — Хочется ведь, чтоб побыстрее, черт возьми!

— Перестраивать умы никогда не было легкой задачей, — сказал Негмат, — дай бог, если мы в этой пятилетке приведем всех людей, особенно тех, кто ищет легкого хлеба, к мысли, что все-таки надо жить по совести. Что иначе жить нельзя.

— Жили же! — воскликнул Тухватуллин. — И вроде бы неплохо.

— Для кого — неплохо, абы?[8] — сказал Негмат. — Нужно на этот вопрос сначала ответить. Честно ответить! Кто на нашей базе жил отлично? Директор, его подпевалы, верно?

— Да, — помявшись, ответил Тухватуллин. — Но ведь и другим перепадало?!

— В том и беда наша была, — сказал Негмат, — как-нибудь я вам расскажу.

— Вы уже говорили, Негмат Урунович, — съязвил председатель месткома, — Ташпулатову, помните?

— Помню, абы. Зря, что тогда никто не поддержал меня.

— Ха-ха! Чтобы он и нас сплавил, а? Хорошо, вы ушли в райком, а мы куда?..

Эта фраза вернула Негмата в минувшее, в те первые годы, когда он, окончив институт, попал на эту же автобазу…

2

Автобаза была на хорошем счету, о ней знали в институте, и многие преподаватели в своих лекциях частенько ссылались на опыт ее работы. Когда Негмату вручили направление, ребята позавидовали, мол, повезло человеку!

Приехав, он узнал, что все слышанное им соответствовало действительности. Объемы перевозок хозяйства росли из года в год, о чем говорили красочные диаграммы в кабинете оргпартработы на общественных началах. Правда, потом он узнал, что сюда никто не заходит, да этого и не требовалось. Кабинет существовал, чтобы его показывать приезжим проверяющим.

Там же рассказывалось, как обеспечивается новой техникой это хозяйство, сколько премиальных получают в среднем ежемесячно шоферы, служащие и инженерно-технические работники, вплоть до сторожей. Солидные были премии! На стенах красовались портреты передовиков, написанные маслом приглашенными художниками. О них и сам Негмат немало читал в газетах, слушал рассказы радио и телевидения. Помнится, была даже документальная повесть в республиканском литературном журнале. Словом, знаменитая автобаза. Со знаменитым директором.

Негмата сразу определили инженером по «тб» — технике безопасности, которой, как он выяснил в тот же день, не было и в помине. И если все же автобаза не занимала последних мест в списке автохозяйств, допускавших много ДТП — дорожно-транспортных происшествий — по сводкам ГАИ, то только благодаря имени и связям ее директора Нурмата-ака Ташпулатова, заслуженного автомобилиста Узбекистана, орденоносца.