Год змеи - [107]

— А если слух все-таки распространится, — заметила Наргиза Юлдашевна, — ведь слышали-то все учителя, а кто может за них поручиться? Боюсь, тогда я и Рохат-апа станем козлами отпущения.

— Утром я переговорю со всеми, — пообещал директор, — но главную роль играете вы, классные руководители, от вашей реакции будет зависеть и все остальное…

— Дочка, тебе говорю, а ты, сноха, мотай на ус, — вспомнила пословицу Наргиза Юлдашевна, когда вышли из кабинета. — Директор предупреждал меня, зная, что я с недоверием отношусь к способностям Гузаль. К слову, опасения мои были обоснованными, чуяло мое сердце!

— Придется проглотить языки, Наргизахон, и молчать, молчать! — сказала Рохат Сулеймановна.

— Не могу представить, какой это юноша или мужчина позволил себе дотронуться до Гузаль, — произнесла Наргиза Юлдашевна, кивком согласившись с мнением спутницы. — Неужели она способна вызвать какие-то эмоции?!

— Я тоже подумала об этом, — сказала Рохат-апа, — однако факты говорят об обратном. Ладно, Наргизахон, помолчим с вами, зачем нам лишние хлопоты!..

Расставшись с ней, Наргиза Юлдашевна мысленно издевалась над Гузаль, мол, ящик ты чайный, кособокая, косозадая, а мужика соблазнила! Ну и ну! Вот в какую сторону хорошо работают твои куцые мозги. Может, и Рано ты уже успела научить кое-чему, а? И если она благополучно прошла нынешний осмотр, неизвестно, с чем придет к весеннему. Все, надо решительно положить всему этому конец. Я не позволю развратить свою дочь!.. И она, распалив себя таким образом, улучив момент, когда осталась наедине с дочерью, решительно произнесла:

— Рано, насколько мне помнится, ты обещала с Гузаль не дружить. Теперь вижу, что слова своего не держишь. Почему?

— Я же не знала, что она снова придет в школу, — ответила Рано. — И вообще, у меня нет оснований отвернуться от нее ни с того ни с сего. Как я потом буду выглядеть в собственных глазах, мама?! Я уже не маленькая, знаю, что такое совесть.

— Ничего ты не знаешь, — повысила голос мать. — Пока мы с тобой ездили, твоя милая подружка лишилась девственности, а врачи это обнаружили…

— Неправда! — крикнула Рано. — Это ты нарочно так говоришь, чтобы отвадить меня. Не верю я тебе.

— Не веришь? Я могу поклясться чем хочешь. Зачем медикам обманывать меня, директора, других членов педсовета, а?

— Как же я отойду от нее, мама? Не буду же демонстративно… что она подумает?! Не смогу я просто так.

— Что ты убиваешься, точно сердце из груди вырываешь?! Старайся не уединяться, будь с классом, надеюсь, сама поймет.

— Попробую…

Гузаль сразу почувствовала перемену в Рано, пыталась поговорить с ней откровенно, но та не давала ей такой возможности ни в поле, ни по пути домой. Дойдя до своей калитки, Рано, кивнув, уходила, Гузаль звала ее к себе, подруга каждый раз под тем или иным предлогом отказывалась. Гузаль сильно переживала и не могла понять, в чем дело.

И все-таки слухи о Гузаль расползлись по кишлаку. Правда, шепотом, но это дела не меняло, от нее отворачивались, как от прокаженной. Только подойдет к группе девушек, как они тут же расходились, сославшись на срочные дела. Слух коснулся и ушей Менгнара-тога. И он отправился к директору школы за разъяснениями. Наргиза Юлдашевна увидела его в окно и, поняв в чем дело, поспешила в кабинет директора.

— Я хочу узнать правду, — сказал тога, поздоровавшись с директором и сев на предложенный стул, — правду о Гузаль. Злые языки пустили слух, грязный слух… Она же еще ребенок, неужели это непонятно?! Что сказали врачи?

— Что ваша дочь, тога, потеряла девственность, — нетерпеливо ответила Наргиза Юлдашевна. — Прежде чем обвинить кого-то, нужно было, извините, за дочерью хорошенько приглядывать.

Директор хотел как-то смягчить ее сообщение, но учительницу уже нельзя было удержать.

— Правда, как солнце, ее подолом не закроешь…

12

От директора вышел совсем другой Менгнар-тога, он шел, потрясенный услышанным, низко опустив голову и плечи, не оглядываясь и никого не видя. Очнулся тога уже на улице и, взяв себя в руки, стал размышлять. Однако даже мысленно не мог вообразить, что его дочь способна навлечь на его голову позор своего бесчестья. Но правда, действительно, что солнце, ее не накроешь, от нее не спрячешься… Кто соблазнил ее, почему? Разве нет в кишлаке более привлекательных девушек? Может, потому и соблазнил, что она легко поддалась? Тога решил обязательно узнать имя этого человека и наказать его. Он не сомневался, что человек тот живет в Акджаре, ходит рядом, встречается, может, здоровается с почтеньем, когда встретит его, а в душе посмеивается, мол, волк-то уволок шкуру твоего ягненка.

Было около четырех часов, в чистом небе светило яркое солнце, поливая жаром лучей землю, по дороге тащились тракторы с прицепами, нагруженными хлопком, проносились машины и мотоциклы. Но тога не замечал всего этого, шел, погруженный в свои мысли, и только выйдя на тропу вдоль карты, подумал, что ноги его несут не к хирману, а туда, где собирали урожай ученики. Да, надо сегодня же поговорить с Гузаль, поговорить решительно и узнать имя того человека, кроме нее никто этого не скажет. Потом тога знает, что делать. Он сумеет постоять за честь дочери и своей семьи!