Год жизни - [26]
— Так воспитывайте жену! Это ваш долг. Вы, мужчины, очень странные, на каждом шагу твердите, что надо терпеливо воспитывать кадры, учить людей, а о самом близком человеке, о жене, не заботитесь. Или она не «кадр»?
— Сдаюсь,— шутливо поднял обе руки Шатров.
— Извините, что я так бесцеремонно читаю вам нотацию.— Тамара ласково положила свою узкую теплую ладонь на руку Алексея.— Да еще в такой вечер. Я неисправимая резонерка. Мне всегда попадает за это от Георгия. Но сейчас я говорю на правах нашей будущей дружбы. Надеюсь, мы подружимся с вами?
— Обязательно!—убежденно подхватил Шатров.
Он хотел сказать еще что-то, но в это время зазвенел
звонок. Танцующие пары смешались. Обмахиваясь платком, Зоя подошла к мужу. Алексей представил ее Георгию и Тамаре. Женщины обменялись улыбками, незаметно, но внимательно осмотрели друг дружку.
— Вы еще никуда не приглашены? Отлично. Супруги Арсланидзе имеют честь пригласить чету Шатровых к себе на встречу праздника,— церемонно сказал Георгий, с трудом сохраняя чопорный вид.
— Чета Шатровых с благодарностью принимает столь лестное приглашение,— в тон ему ответил за обоих Шатров.
Маленькая компания весело расхохоталась.
Раздался второй звонок. Теснясь, перекидываясь шутками, из фойе все повалили в зал.
Обрамленный алыми знаменами, в глубине сцены стоял большой белый бюст Сталина. У самой рампы поместились длинный стол президиума, накрытый кумачом, простенькая трибуна, обшитая фанерой, задрапированная бордовым плюшем. Сцену освежали большие лапы зеленого стланика.
Оглядывая гудящий зал, Шатров везде видел знакомые лица. В первом ряду удобно устроился с какой-то бойкой девицей Сиротка. Девица поминутно давилась смехом, не обращая внимания на любопытствующие взгляды соседей. Половину ряда заняла семья Черепахиных. Неделя сидел вместе с Клавой такой откровенно счастливый, что на него нельзя было смотреть без улыбки. В уголке приткнулся Лаврухин. Он что-то рассказывал Галгану, ожесточенно жестикулируя. Кончик большого носа Лаврухина ярко пламенел.
По проходу торопливо шел Кеша Смоленский, с красной повязкой распорядителя на рукаве, озабоченный, застегнутый на все пуговицы. Накануне Кеша почти не ложился спать. Заболел баянист. Мыши изгрызли декорации. В последний момент выяснилось, что у Карася пропала вышитая рубаха, а с ней и украинские шаровары— и Одарка наотрез отказалась играть с Карасем, наряженным в узкие штаны производства «Ленодежды»... Прищ-лось уговаривать строптивых, самому красить декорации, искать нового баяниста.
За столом президиума появились Крутов, Норкин, Ар-сланидзе, несколько рабочих. Игнат Петрович привычнохозяйским жестом отодвинул стул, сел в центре и сейчас же начал писать, заслоняя глаза рукой. Норкин скромно примостился на крайнем стуле возле трибуны, держа в руках наготове папку с текстом доклада.
Шум утих. Музыка оборвалась.
Норкин не умел выступать. Он монотонно читал, не делая пауз, не отрывая глаз от страницы.
Горняки терпеливо ожидали окончания длинного доклада. Все знали, что под конец, после рассказа о революции, гражданской и Отечественной войнах, периоде восстановления народного хозяйства, докладчик скажет о работе участков, шахт, бригад. Ожидания не были обмануты. Последние пять минут Норкин отвел не проискам Антанты и взятию Берлина, а приисковым делам.
— Бригада «Воткинца» товарища Черепахина с честью выполнила свое обязательство,— без интонаций читал Норкин,— дав в канун Октября, на основе широко развернутого социалистического соревнования, триста восемьдесят процентов суточного задания, выбросив за контур полигона...
Горняки захлопали, задвигались, выражая свое одобрение. Разрезая шум, зал бритвой полоснул тонкий восторженный голос на неимоверно высокой ноте:
— Никита, скажи слово!
— Слово, Никита Савельич, скажи слово! — обрадованно подхватил зал.
Норкин растерянно опустил листки доклада. Крутов требовательно звонил в колокольчик. Но горняки не желали ничего признавать.
— Дать слово Черепахину! — властно шумел зал.
Крутов поднялся, сердито махнул рукой Черепахину.
Никита Савельевич послушно встал среди рядов, комкая полу пиджака. Шум мгновенно стих.
— Мне, конечно, очень приятно,— покашливая, не- громко сказал экскаваторщик,— что товарищи горняки одобряют работу нашей бригады. Мы старались встретить праздник не с пустыми руками... Это точно.— Черепахин перевел дыхание. В задней комнатке, за сценой, несмело пиликнула настраиваемая скрипка.— Но надо не тая сказать собранию, что, ежели б не помощь товарища Шатрова и вот товарища Арсланидзе, нам бы такую тяжесть нипочем не поднять. Очень правильное у них отношение к рабочему человеку!
Зал опять вскипел одобрительным криком, топотом ног. Норкин блеснул очками, перегнулся к Крутову. Никита Савельевич поднял руку:
— Еще я запамятовал сказать: и товарищ Крутов нам помогал, и опять-таки интересовался нашими показателями парторг товарищ Норкин...
По лицу Крутова пошли красные пятна. Он нагнул голову. Горняки откровенно захохотали. Норкин сдвинул на лоб очки, близоруко, недоумевающе посмотрел в зал.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ПАЛКИ В КОЛЕСА
Семья автолюбителей — дедушка, мать, отец и сын Нарины решили провести свой отпуск на юге Украины. Об их увлекательном путешествии на машине, о приключениях в пути, о замечательных людях, которых они встретили, о дружбе Алика с Наташей рассказывается в этой повести. В книге много интересных и полезных советов тем, кто занимается автоделом. Для среднего школьного возраста. -- Повесть об увлекательном путешествии на машине на юг Украины, о дружбе ребят, о взаимовыручке в пути.
В.В.Тычинин знаком читателю как автор двух крупных романов — «Большая Сибирь» (1952) и «Год жизни» (1958), сборника рассказов для детей «Отважные мальчишки» (1960) и ряда очерков. В жанре приключенческой повести выступает впервые. Повесть «Трое из океана» рассказывает о сложной работе советских людей, стоящих на страже безопасности Родины, о простых советских гражданах, которые помогают обезвредить опасных шпионов.
Вся жизнь семьи Блинчиковых была связана с железной дорогой. Отец Даньки - главного героя книги, погиб, когда взорвал паровоз своего бронепоезда вместе с полусотней окруживших его фашистов. Остался Данька с матерью да сестренкой, еще меньше его. Все мальчишки того времени мечтали совершить какой нибудь подвиг и думали, что для этого надо обязательно стать летчиком или моряком. Но, как оказалось, не это делает героя героем. Герой - это тот, кто в казалось бы безвыходной ситуации, принимает единственно верное решение, при этом не думая о том, что это опасно для собственной жизни.
В книгу известного ленинградского писателя Александра Розена вошли произведения о мире и войне, о событиях, свидетелем и участником которых был автор.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли рассказы о встречах с людьми искусства, литературы — А. В. Луначарским, Вс. Вишневским, К. С. Станиславским, К. Г. Паустовским, Ле Корбюзье и другими. В рассказах с постскриптумами автор вспоминает самые разные жизненные истории. В одном из них мы знакомимся с приехавшим в послереволюционный Киев деловым американцем, в другом после двадцатилетней разлуки вместе с автором встречаемся с одним из героев его известной повести «В окопах Сталинграда». С доверительной, иногда проникнутой мягким юмором интонацией автор пишет о действительно живших и живущих людях, знаменитых и не знаменитых, и о себе.
В сборник включены рассказы сибирских писателей В. Астафьева, В. Афонина, В. Мазаева. В. Распутина, В. Сукачева, Л. Треера, В. Хайрюзова, А. Якубовского, а также молодых авторов о людях, живущих и работающих в Сибири, о ее природе. Различны профессии и общественное положение героев этих рассказов, их нравственно-этические установки, но все они привносят свои черточки в коллективный портрет нашего современника, человека деятельного, социально активного.
Во второй том вошли рассказы и повести о скромных и мужественных людях, неразрывно связавших свою жизнь с морем.
В третий том вошли произведения, написанные в 1927–1936 гг.: «Живая вода», «Старый полоз», «Верховод», «Гриф и Граф», «Мелкий собственник», «Сливы, вишни, черешни» и др.Художник П. Пинкисевич.http://ruslit.traumlibrary.net.