Год призраков - [39]

Джордж, рыча, ходил вокруг танцующих. В какой-то момент миссис Фарли уронила на пол очки, а когда нагнулась за ними, Джордж попытался вцепиться ей в задницу. В это самое мгновение отец, который сидел на диване и беседовал с кем-то из гостей, краем глаза оценил ситуацию, выставил ногу и остановил пса в прыжке. Пасть Джорджа сомкнулась на его туфле. Думаю, что никто, кроме меня, не заметил этого. Отец, на секунду отвлекшись от разговора, поднял брови и оглянулся.

Мэри попросила разрешения спуститься и проверить рождественские огни — мы делали это каждый год на День благодарения. Отец провел нас в подвал, в угол, где на половине Мэри находилась мазутная горелка. Грохот наверху стоял такой, будто веселилось стадо слонов. Где-то на заднем плане Дед играл на мандолине. Отец показал Джиму коробки и объяснил, как включать гирлянду в сеть. Потом он дал нам два набора запасных лампочек — все оранжевого цвета — и ушел. Мы остались стоять в пахнущем сыростью и пылью подвале, прислушиваясь к звукам.

— Неоновые лампочки, — сказала Мэри, и Джим начал действовать.

— Ты же знаешь — неоновые в последнюю очередь, — напомнил он.

— А не пойти ли тебе?.. — отозвалась Мэри.

Джим поставил одну из потрепанных красных коробок на бетонный пол. Как только он снял крышку, я ощутил запах мишуры и елок от рождественских праздников прошлых лет. Они были передо мной — спящие в коробках яркие стеклянные шары, уложенные рядами. Джим вытащил шнур и вставил вилку в розетку. Когда лампочки загорелись, Мэри вздохнула.

— Секунду, — сказал Джим и выключил верхний свет.

Мы расселись в темноте вокруг коробки, глядя на сияние гирлянды. По мере разогрева лампочки усиливали рождественский запах, и мы вдыхали его, как нечто целебное. Потом мы стали заменять перегоревшие лампочки. Я вывернул одну, Мэри протянула Джиму новую, и он вставил ее.

И тут я прошептал:

— Чарли Эдисон в озере, как и говорила Мэри.

— Откуда ты знаешь? — спросил Джим.

Я рассказал ему, как, спасаясь от Хинкли, забежал на лед.

— Ненавижу Хинкли, — сказала Мэри.

— Ты, наверное, видел свое отражение, — решил Джим.

— Клянусь, он там. Вот и Мэри знала.

— А как он выглядел?

Я рассказал.

Джим разглядывал меня в свете рождественских огней.

— С Хинкли я разберусь, — посулил он.

— А как быть с тем?

— Почему ты не сказал папе?

— Я не хотел, чтобы мама Чарли узнала. Так у нее остается хотя бы надежда.

— Не говори, — поддержала меня Мэри.

Джим покачал головой.

— А этот тип в машине? Я думаю, он и мистера Барзиту убил, — сказал я.

— Этого инжирщика? — рассмеялся Джим.

Я рассказал ему о том, что случилось в ночь на Хеллоуин.

Тут к дверям подошел отец и окликнул нас, чтобы узнать, все ли в порядке.

— Все в порядке, — заверил его Джим, потом встал и включил верхний свет. — С лампочками мы потом разберемся, — обратился он к Мэри, выдергивая шнур из розетки и убирая гирлянду.

— Естественно, — сказала она.

Джим вытащил из штабеля бело-зеленую коробку, поставил на пол и открыл, а мы встали вокруг. Это была редкая штука, и замены для нее не было — удлиненные стеклянные трубочки с цветной жидкостью, закипавшей при включении в сеть. Джим вставил вилку в розетку. Гирлянда была такой старой и видавшей виды, что мы услышали, как по ней бежит электричество. Дед купил ее сорок лет назад, и мерцание этих лампочек было посланием из прошлого. Мы с нетерпением ждали появления первого пузырька.

Когда мы закончили проверять лампочки и вернулись в дом, гости уже ушли. Мама, одетая в халат, сидела в кресле и попивала вино, а папа, в костюмных брюках и черных носках, курил на диване. Они обсуждали, кто как выглядел. Я лег на коврик рядом с Джорджем и слушал их разговор, пока не уснул.

Они на это купятся

После Дня благодарения Джим протер Драный город от пыли и снова занялся им — принялся ставить то, что упало, установил знак «уступи дорогу» на пересечении Уиллоу-авеню и Хаммонд-лейн. Он сделал фигурки миссис Хомретц и ее собаки Татела, а также новую миссис Харрингтон: старая сломалась под тяжестью собственного веса. Я ему помогал. Джим увидел машину, которую я выкрасил в белый цвет, и сказал: «Почти то, что надо». Каждый вечер, сделав домашнее задание, мы отправлялись работать в подвал. План Джима состоял вот в чем: пусть Мэри своими способами обнаружит бродягу и покажет это место нам. «И тогда мы схватим его», — сказал он.

Я порасспросил ребят в школе, не попадался ли кому человек в белом плаще, не видел ли кто лица в своем окне. Задавать вопросы надо было осторожно, чтобы никто не пронюхал, в чем тут дело. Но никаких следов бродяги не обнаружилось. Никто ничего не видел. О бродяге почти никто уже не помнил, хотя прошло всего две недели с того дня, когда миссис Манджини «видели в чем мать родила» и ее муж, Джо, рассказал об этом Деду, стоя на газоне перед домом. Я стоял там, когда появился Джо в фуражке проводника Лонг-Айлендской железной дороги, со свернутыми в трубку газетами под мышкой. После того как Джо ушел, Дед сказал: «Господи Иисусе».

Как-то вечером Джим позвал Мэри в нашу часть подвала. Мы услышали, как она разговаривает сама с собой, а потом занавеска, разделяющая две половины, сдвинулась. Мэри сделала шаг на нашу сторону, но ближе подходить к щиту не стала.