Год первый - [126]

Раздался скрип, потом дверь машины захлопнулась. Сквозь открытые окна автомобиля, давшего Лане приют, донеслись мужские голоса.

– Нужно вернуться в тот мерзкий городишко и сровнять его с землей. Наверняка кто-то из жителей знает, куда подевалась та сука.

– Раз преподобный говорит, что ее там нет, значит, так и есть.

Услышав приближающиеся шаги, Лана крепче сжала рукоять пистолета, который не выпускала даже во сне. Затем раздался звук расстегивания молнии и текущей по асфальту жидкости.

– Просто зря тратим бензин, как по мне. Если тем двум уродам так хотелось ее достать, то и пользовались бы выпавшим шансом. А вместо этого мы потеряли шестерых ребят. Предполагается, что нужно убивать нелюдей, а не работать вместе с ними.

– Не помню, чтобы кто-то интересовался твоим мнением. Преподобный знает, что делает. У него есть план. Наверняка мы уберем и тех двух тварей, когда разделаемся с девкой. Гребаная ведьма. У меня с ней свои счеты.

– Что, она испортила твое симпатичное личико, когда разозлилась?

– Пошел ты, Стив!

– Я лишь говорю, что тех летающих уродов потрепало сильнее, чем тебя. – Послышался грубый смех, кто-то застегнул молнию. – Вот мы и мотаемся по этим чертовым дорогам туда-сюда в поисках шлюхи самого Сатаны.

– Если мы ее найдем, то я лично проткну ножом и ее, и ее демоново отродье.

– Ведьм нужно вешать или сжигать.

– Никто же не говорил, что сначала их нельзя прирезать. Пошли посмотрим, может, в этих брошенных тачках есть чем поживиться.

– Да ну на фиг. Через двадцать миль к востоку отсюда есть заправка с магазином. Уж там-то выбор наверняка будет получше.

Лана перехватила пистолет, когда почувствовала, что машина с ней внутри покачнулась.

– Ты прав, в этой развалюхе вряд ли найдется что-то стоящее.

Шаги отдалились, снова послышался скрип открываемой и хлопок закрываемой дверцы. Потом взревел двигатель, взвизгнули по асфальту шины.

Лана продолжала считать удары сердца еще долго после того, как воцарилась тишина.

– Я бы никому не позволила причинить тебе вред, – пробормотала она, выбираясь из машины и разминая затекшие и дрожащие ноги. – Они направились на восток, значит, мы двинемся на запад.

Но только не пешком. Не рискуя пользоваться дорогами, Лана прошла слишком мало, чтобы оторваться от преследователей на машинах. Придется обзавестись транспортом.

Она села за руль, положила пистолет на пассажирское кресло и собралась с духом, чтобы потянуться к магии, которую не применяла с тех пор, как дала волю убийственному багровому гневу.

Когда Лана поднесла ладонь к двигателю, тот закашлялся, застучал и ожил. Оставив позади восходящее солнце, машина поехала по дороге.

Ненадежный транспорт умер, когда время близилось к полудню. Лана бросила ржавый автомобиль и зашагала в сторону гор. День уже подходил к концу, когда она набрела на пустой сарай, где смогла подкрепиться найденными продуктами и переночевать.

Время растянулось в череду повторяющихся действий: идти, когда заглохнет очередная машина, ехать, когда найдется новая. Не зная, когда расстояние между ней и врагами окажется достаточным, Лана держалась подальше от городов, не желая случайно наткнуться на охотников за Уникумами.

Она оставила прежнюю жизнь в прошлом и теперь убивала кроликов и белок, свежевала их и жарила на огне, разожженном с помощью магии, чтобы прокормить себя и ребенка.

Бывший шеф-повар, когда-то верившая, что еда может и должна быть произведением искусства, теперь утоляла голод лишь для того, чтобы поддержать жизнь, свою и растущей внутри дочери.

Мир вокруг превратился в бесконечную череду деревьев, камней, облаков и дорог, которую изредка прерывали отдельно стоящие пустые дома, где можно было отыскать перемену одежды и, если повезет, подходящую по размеру пару обуви.

Единственным утешением стало ощущение, как под сердцем шевелится ребенок. Единственной радостью служили персиковые деревья и вкус сладких плодов, чей сок так приятно смягчал пересохшее на летней жаре горло.

Безопасность означала отсутствие людей поблизости. Многие дни Лана слышала только свой голос и видела только свою тень.

За недели, прошедшие после того дня в Нью-Хоуп, она превратилась в странницу, скиталицу, отшельницу, чьи планы на будущее ограничивались поиском еды и убежища.

До тех пор, пока…

Лана преодолела холм, густо поросший деревьями, и тут же спряталась за ствол. В долине перед ней расстилались обработанные поля и сады, а на соседней возвышенности виднелся дом. Беглянка вытащила бинокль из рюкзака, найденного в одном из заброшенных жилищ, и принялась рассматривать окружающее богатство.

Спелые сочные помидоры, горох, бобы, перец, морковь. Грядки с капустой, заросли кабачков и баклажанов. И целое поле кукурузы, которое всколыхнуло воспоминания о крови и смерти.

О Максе.

Лана свернулась в клубок, отчаянно сражаясь с острым приступом печали и горя, затем с трудом взяла себя в руки и снова поднесла бинокль к глазам.

На лугу паслись две лошади, отделенные перегородкой от черно-белых коров и теленка.

Чуть дальше в загоне нежились пять свиней.

А рядом виднелся курятник. Одна мысль о яйцах едва не заставила Лану расплакаться.