Год Обезьяны - [9]

Игорю комары тоже досаждали. Но днем, как Тимофеев, он спать не мог, поэтому полусонный бродил по лагерю и пытался занять себя хоть чем-то. У него уже давно не было столько свободного времени. Купание в озере, о котором он мечтал в городе, уже не прельщало. Дно северной части было глинистым и илистым. Как только заходишь в воду, сразу проваливаешься в грязь по колено. В общем, никакого удовольствия такое купание не доставляло. Правда, Игорю, в отличие от Тимофеева, нравилось наблюдать за погружениями. Один раз он даже напросился на плот, де провел несколько томительных часов ожидания под палящими лучами солнца на пару с неразговорчивым Борисом Андреевичем. Повторить такой эксперимент Игорь не решился…

Лагерь оживал только по вечерам, когда Катран с братьями отдыхали после погружения. Борис Андреевич запускал компрессор и набивал опустевшие баллоны газовыми смесями – нитроксом и тримиксом. Катран предпочитал одиночество и медитацию на берегу озера. В свое личное пространство он допускал в это время только Тимофеева. Когда тот оказывался в поле зрения грозного командира, Катран расплывался в улыбке и махал ему рукой:

– Двигай сюда, рыжий. Разговор есть…

Славики, как только начинало темнеть, разжигали маленький костерок. К ним тут же подсаживался Игорь. В первый вечер на его вопросы они отвечали неохотно, предпочитая отшучиваться. Серьезно они отнеслись только к вопросу о том, где можно пройти курс обучения дайвингу.

– Зачем так спросил? – подозрительно поинтересовался Вячеслав.

– Тоже хочу это… с аквалангом, – пояснил Игорь. – Интересно же…

– Да уж, куда как интересно, – буркнул Станислав. – Со здоровьем у тебя что? Сотрясения мозга были? Внутренние органы не беспокоят? Куришь много?

– Курю не много. Внутренности не беспокоят. – Игорь задумался. – Я кроме насморка и не болел-то ничем…

– А мы сейчас проверим, – вмешался в разговор Вячеслав. – Проведем два простых теста. Встань так, чтобы ноги были на одной линии, а пятку прижми к носку. Руки вытяни вперед, пальцы разведи, глаза закрой.

– И долго мне так стоять? – поинтересовался Игорь.

– Сколько сможешь, – пояснил Вячеслав.

Простоял Игорь не долго. Почти сразу его начало покачивать, а через полминуты он вообще потерял равновесие.

– Тридцать пять секунд, – подытожил Станислав. – Теперь еще один тест попробуем – «Опыт Тойнби». Закрой рот, зажми рукой нос, сделай глотательное движение. Слышал щелчок в ушах?

– Нет, не слышал, – признался Игорь.

– Попробуем, значит, продувку. Сделай глубокий вдох, закрой рот, зажми посильнее пальцами нос и имитируй выдох. Слышал щелчки?

Игорь опять никаких щелчков не услышал, в чем и признался.

Братья переглянулись.

– Если насморка сейчас нет, то прогноз неутешительный, – подытожил Станислав. – Во-первых, у тебя вестибюлярка никакая. Начнет мутить уже на десяти метрах. Во-вторых, у тебя, похоже, слабая проходимость евстахиевых труб. Я бы, лично, не советовал тебе дайвингом заниматься. После каждого погружения даже на минимальную глубину тебя ждет баротравма среднего уха. Можешь со временем и оглохнуть…

От таких выводов Игорь даже расстроился. Почти всю ночь проворочался с боку на бок. Душила обида. Вроде как неполноценным оказался. Но утром выглянуло солнце, на траву легла роса, кроны ближних сосен причесал легкий ветерок, и обида тихонько ушла. В конце концов, на поверхности тоже неплохо. Человек рождается, чтобы жить в воздушной среде при давлении всего в одну атмосферу. И совершенно незачем испытывать свой организм в условиях сверхвысоких давлений и регулярно проверять его на отказоустойчивость. И с этой мыслью Игорь благополучно провалился в сон…

На пятый день Катран уже в третий раз погружался на дно озера. Оборудование работало как часы. Тем не менее, Борис Андреевич неожиданно заволновался. Ему не понравилось, как Станислав ответил на позывной. Поколебавшись пару секунд, Борис Андреевич вызвал Катрана и прервал погружение. Когда Катран начал выходить, Станислав, который ждал его с запасными баллонами на семидесяти метрах, уже потерял сознание…

Игорь услышал, как взревел двигатель катера, и с недоумением глянул на часы. Команда должна была вернуться на поверхность не раньше, чем через полчаса. Он вылез из палатки и спустился к берегу. Катер буквально разорвал заросли камышей и вылетел на берег. Станислава вынес брат. С другого борта спрыгнул Катран с кислородным баллоном. Катран и Вячеслав стали делать Станиславу искусственное дыхание еще во время подъема. Тем не менее, очнулся он только на плоту. Расширенные зрачки Станислава невидяще смотрели в глубокую синеву неба.

– Дыши, мальчик, дыши, – шептал Катран, прикладывая Станиславу регулятор от баллона с чистым кислородом. – Борис, срочно готовь барокамеру. Вячеслав, неси одеяла и фольгу. И прихвати второй баллон с кислородом для нас.

Катран несколько раз приложился к регулятору, очищая кровь от избыточного азота, и передал регулятор Вячеславу. Они пропустили последние декомпрессионные остановки, но держались бодро. Никакой суеты. Никаких лишних движений. Упаковали Станислава в одеяло, перенести его ближе к машине. Катран бегло просмотрел показания всех компьютеров, нахмурился, выудил из-под штурвала катера спутниковый терминал. На том конце трубку сняли быстро.