Год нашей войны - [7]

Команда второго тарана задержалась всего на минуту, пытаясь вытащить свое орудие из щебня, в котором оно прочно застряло. Но этого оказалось достаточно, чтобы Насекомые прошли сквозь них, словно живая бритва. Я видел, как челюсти одной твари сомкнулись на предплечье солдата, а второй — вцепились ему в горло. Я видел, как двое других воинов остановились, спина к спине, однако волна Насекомых прокатились по ним, и они просто исчезли.

Из-за стены щитов Тауни срубил усики одному из Насекомых, и тот, потеряв ориентацию, набросился на своих собратьев.

Челюсти другого Насекомого, грызшего поверженного человека, застряли между пластинами доспехов. Другой солдат топором отсек их, разрубив тело своего мертвого товарища. Следующим точным ударом он отрубил Насекомому задние ноги. Но и такой хороший воин не мог устоять против потока, отрезавшего его от стены щитов. Крича и задыхаясь, он упал, и усик Насекомого тут же впился ему в лицо, а челюсти заскребли по кирасе. Еще одна тварь прокусила ему колено до кости и тут же потащила несчастного к Стене, где другие заделывали пробоину. Работа кипела вокруг второго тарана, который уже был полностью покрыт быстро твердеющей пеной.

Люди чувствовали давление на щиты, челюсти и усики Насекомых появлялись даже в крошечных щелях между ними. Люди кричали. А Насекомые не издавали ни звука. Внезапно я отчетливо услышал треск и скрежет тел омерзительных тварей, забиравшихся друг на друга. Они едва не сцапали меня, поскольку, наблюдая за сражением, я опустился слишком низко. Запаниковав, я снова поймал теплый поток, и резко уменьшившееся поле боя завертелось где-то далеко подо мной.

Солдаты в середине линии обороны стали понемногу сдавать назад. Постепенно в стене щитов образовался проход, который все увеличивался и углублялся. Фюрд Тауни распался на две части — толкаясь, люди медленно отступали. Этот маневр создал некое подобие тоннеля, в который и устремились Насекомые, а солдаты направляли их движение с обеих сторон щитами. Я поразился мужеству воинов фюрда. Присев за щитами, люди прижимались друг к другу, кричали и истекали потом. Каждый солдат чувствовал плечо своих товарищей слева и справа. Живая стена держалась. Внезапно между двумя щитами протиснулся усик Насекомого, и молодой воин в ужасе закрыл лицо рукой. Все его детские страхи в долю секунды стали реальностью. Но Насекомое выдернуло усик и унеслось дальше.

Несколько солдат с Равнинных земель с веревками наготове собрались вокруг перевернувшегося на спину и отчаянно извивающегося Насекомого. Было видно его мягкое брюхо и бесцветные, выпученные глаза. Люди связали среднюю пару ног и повернули его правым боком вверх. Насекомое изготовилось было броситься на них, но два человека потянули за концы веревки и снова уронили его. Тварь сделала еще несколько бессмысленных попыток вырваться и успокоилась. С широко раскрытых челюстей хлопьями падала пена. Не понимая, почему оно не может двигаться, Насекомое извернулось и наконец увидело путы. Когда существо сомкнуло челюсти на веревке, солдаты быстро и крепко связали их, накинули петли на задние ноги и уволокли тварь прочь.

Я слышал приглушенный звук ударов — это панцири Насекомых, бегущих по тоннелю, бились о щиты. Из-за Стены появлялись все новые и новые твари, их поток не иссякал. Насекомые, словно водный поток, стекали вниз по склону. Их направляли в обширный загон.

Этот загон, окруженный заостренными, глубоко врытыми в землю бревнами, люди Данлина строили несколько месяцев. Он был примерно полкилометра в длину. Лучники, разместившиеся на возвышении, гнали Насекомых По сужающемуся тоннелю. Я решил еще немного подняться, чтобы обезопасить себя от стрел, и переключил внимание с фюрда, которым командовал Тауни, на людей Молнии. На них не было брони, и даже головы оставались непокрытыми, а из всей амуниции, кроме лука, имелись лишь колчаны со стрелами. Лучники натягивали тетиву лишь до щеки, поскольку расстояние до загона было небольшим, и выпускали около десятка стрел в минуту. Их механические движения заворожили меня, и я кружил над ними, слыша приглушенный расстоянием голос Молнии:

— Натянуть тетиву. Целься. Залп! Натянуть тетиву. Целься. Залп!

Ближе.

— Натянуть тетиву. Целься. Залп!

Тучи стрел поднялись вверх, достигли своей максимальной высоты в нескольких метрах подо мной и, как зловещий дождь, опустились на загон.

Молния прикрыл глаза затянутой в перчатку рукой и посмотрел на небо, пытаясь увидеть меня. Я висел в воздухе за рядами лучников.

— Вестник! — крикнул он. — Комета! Ты здесь?

— Да! — тут же отозвался я.

— Уберись прочь от солнца, чтобы я мог тебя видеть!

— Прости.

— Все в порядке?

— Почти все они пронеслись мимо меня, — ответил я, кружа в воздухе.

— А как у нас?

— Потери очень малы.

Похоже, Молния был удовлетворен.

— Внимание! — повернулся он к своим лучникам. — У нас еще есть стрелы в запасе! Продолжать! Натянуть тетиву. Целься! Залп!

Некоторые Насекомые, достигнув конца загона, были настолько утыканы стрелами, что напоминали членистоногих ежей. У одних не хватало конечностей, у других из ран сочилась желтоватая жидкость. Нескольким стрелы пробили панцири и увязли в основаниях прозрачных крыльев. Стрелы не могли убить Насекомых, если только не удавалось, расколов хитиновый покров, попасть в голову. У людей Молнии на стрелы вместо острых наконечников были насажены плоские, напоминающие лезвие бритвы готовки, которые предназначались специально для того, чтобы отрезать конечности и пробивать панцири. По всей длине тоннеля в долине я видел следы желтой жидкости и куски глянцевых панцирей. Сотни насекомых валялись на земле — кто-то с одной ногой, кто-то вообще без ног; хут и там виднелись туловища с культяпками вместо конечностей.