Год дракона - [5]

Иногда я завидовал одногруппникам, но больше частью – жалел их. Не имея глобальной цели, какую имел я, они неслись по течению жизни, ослепленные физиологией, и этим ничем не отличались от тараканов, вольготно проживавших вместе с нами в общежитии.

В детдоме я тоже выделялся из общей массы, потому что занимался несвойственной для старшего воспитанника работой: помогал повару тете Маше, возился с младшими, не воровал, не пил, не дрался с деревенскими. Сироты на меня смотрели косо, но не трогали, потому что просто было некому: старше меня остались только девчонки, а сверстников я не боялся. Я жил в ожидании своего совершеннолетия, когда можно будет стать свободным человеком и начать поиски брата.

И вот в каникулы, 30 января, когда я пилил дрова за сараем, а Лерка Владимирова терлась рядом, всячески строя мне глазки, во двор въехал темно-синий, почти черный «Чероки». Он был не первой молодости, где-то середины девяностых, его заднее левое крыло недавно заменили, и оно выделялось более светлым цветом. Впрочем, пара дней по нашему бездорожью и слякоти – и от разницы в цвете не останется и следа. Я не видел номера машины, но точно знал, что приехал кто-то чужой: таких джипов я не помнил ни у местных чиновников, ни у здешних бизнесменов, которые частенько наведывались к нам с показушной благотворительностью.

Из джипа долго никто не выходил, и мое любопытство росло с каждой секундой. К тому же сквозь тонированные стекла не было видно, сколько человек сидит в салоне.

– Как думаешь кто? – Лерка тоже наблюдала за машиной гостя.

– Не знаю, – почему-то шепотом ответил я, и когда дверца водителя открылась, мне вдруг стало нехорошо. Я на секунду представил, как из джипа сейчас выйдут несколько бандюганов и откроют стрельбу по сиротам. Я хотел предотвратить это, но не знал как, поэтому бросил Лерке: «Жди тут!» и шагнул навстречу неизбежности.

В следующую секунду я изумленно замер: из джипа вышел Вовка. Он стал еще плечистее и выше, и его мощную фигуру удачно подчеркивала короткая теплая куртка и черные штаны, заправленные в армейские сапоги, какие носят десантники. Довершала портрет трехдневная щетина, которая придавала лицу брата мужественности. Я не мог ни пошевелиться, ни произнести хоть слово. А Вовка, словно виделся со мной только вчера, привычным движением захлопнул дверцу, поставил машину на сигнализацию и только после этого улыбнулся.

Он все так же чуть сильнее оттягивал правый уголок рта, из-за чего улыбка получалась немного скошенной вправо, как будто он по-доброму усмехался над неумелыми младшими братьями. Но эта улыбка стоила дороже всех сокровищ мира. Я задохнулся от сердцебиения и наконец смог сойти с места – бросился брату на шею, как будто мне все еще было десять лет. Вовка обнял меня, и я ощутил, какая сила появилась в его руках. Возможно, в детстве он просто не сжимал нас так крепко, как теперь.

– Я же сказал, что вернусь за тобой, – голос у него был бархатистый и такой родной.

– Почему ты раньше не приезжал? – я разжал руки и отступил на шаг. – Я думал, ты погиб.

– Мне надо было подготовиться, – Вовка виновато пожал плечами.

– К чему?

– Чтобы защи… – он запнулся и смущенно кашлянул. – Чтобы позаботиться о тебе и Максике. Проводи меня к директору.

У меня ноги подкашивались от радости, мне хотелось кричать, но я лишь сдержанно улыбался.

– Это твой брат? – спрашивали меня все, кто попадался нам на пути к кабинету директора.

– Да, – небрежно отвечал я. – Он приехал за мной.

– Что-то вы долго думали, Владимир Сергеевич, – мрачно вздохнул директор, перебирая документы, которые привез брат. – А где представитель отдела опеки?

– Вы с ним уже встречались, не ломайте комедию, – сурово ответил брат. – Вы просили привезти документы. Я собрал их и привез.

У меня неприятно екнуло сердце: значит, директор уже знал, что мой брат жив и что он хочет забрать меня, но не сказал мне ни слова. В который раз за эти восемь лет мне захотелось сломать о его голову стул.

– Здесь не все документы.

Вовка в одно мгновение помрачнел, и мне показалось, что сейчас он воплотит мою мечту в реальность.

– Все, которые вы называли.

– Вы служили в горячей точке, Владимир Сергеевич. Служили четыре года, поэтому мне мало стандартной справки от психиатра. Нужна справка из военкомата, что вас демобилизовали по собственному желанию, а не по медицинским показаниям.

– Как вы думаете, психиатр, выдавший мне эту справку, не поинтересовался моим военным прошлым? – Вовка подался вперед, как будто собирался боднуть директора. – Я беседовал с двумя профессорами, прежде чем мне дали добро на опекунство.

– Когда комитет по защите прав детей спросит с меня эту справку, что я ему отвечу? – повысил голос директор. – Если положен набор документов, то должен быть набор документов.

– Почему же вы не уточнили это при нашей встрече в отделе опеки?

– Я думал, что эта справка у вас на руках, раз вы проходили психиатрическую экспертизу. Странно, что ее не затребовали врачи.

Вовка встал, с шумом отодвинув стул:

– Завтра я буду здесь со справкой. Только попробуйте придумать еще какую-нибудь причину, по которой я не смогу забрать Женьку!