Год багульника. Тринадцатая луна - [35]

Он решил начать с самого легкого — попробовать подчинить Моав своим приказам. У него и в мыслях не было принуждать ее совершать что-то ужасное — просто это было удобным случаем показать, насколько сильна рысья магия, и тем самым заставить эльфу отцепиться. Но Моав с легкостью стряхнула заклятие. Он бросил еще несколько, и они также прошли мимо цели. В ответ на его удивление эльфа лишь рассмеялась, похоже, для нее это было лишь веселой забавой.

— Если все дети Эллар такие как ты, странно, что они нас до сих пор не перебили! — улыбнулся Сигарт, опуская руки.

Он вспомнил о своем авлахаре и понял, что явно недооценивал будущего противника. Если даже такая пигалица может противостоять рысьим заклятиям, что уж говорить о настоящих воинах! Это открытие неожиданно навело его на одну мысль — а что, если то ночное посещение было связано с авлахией — связью душ — а история с королем лишь прикрытие: в конце концов, эта колдунья не так уж и слаба, как может показаться на первый взгляд. Сигарт и сам бы не отказался от ее виденья…

Вечером, после ужина, Моав сидела на корточках у костра, вытянув к огню узкие руки с растопыренными пальцами, грелась. Вокруг их ночной стоянки плотным ковром росли высокие кустистые цветы. У них были темно-зеленые игольчатые листья с бархатистой рыжей изнанкой; на верхушке каждого побега виднелся венчик из мелких, еще не распустившихся бутонов. Эти растения обычно во множестве росли по берегам озер, на болотах, во влажных лесных чащах, наполняя воздух характерным крепким и одуряющим запахом, схожим с ароматом смолы. Сигарту нравился этот аромат — он казался ему запахом самого леса, а стало быть, запахом свободы и странствий… Подойдя к костру, он бросил в огонь колючую веточку и как бы невзначай спросил эльфу:

— Слушай, а ты знаешь, кому досталась твоя душа?

— Не знаю и знать не хочу — мне не нужна чужая сила! — с горячностью воскликнула она, даже не повернув головы в его сторону. — Это только вам неймется в вашей Цитадели!

— Можно подумать, эльфы никогда не убивали своих авлахаров! — развел руками Сигарт.

Моав резко отдернула ладони от костра и бросила на него гневный взгляд.

— Убивали, но лишь для того, чтобы защитить себя — хэурские клинки отбирают нечто большее, чем жизнь! Они убивают души эльфов, а это страшнее любых мучений!

Сигарт не нашелся что ответить, по большому счету, она была права. Всем было известно, что после смерти души эльфов отправляются в Другой мир — Сигарт теперь знал, как он называется. Известно было и то, что хэурам путь туда заказан — им не было места на белых ладьях, ведь их души были лишь оторванными половинами: в Мире-без-Времени они были лишними. После смерти они рассеивались без следа и памяти, и даже убийство авлахара не могло даровать им спасение — звериная природа тянула души хэуров к земле, увлекая за собой и светлые души эльфов: даже после смерти сыновья Хэур-Тала не отпускали добычу, заставляя гибнуть вместе с собой.

Сигарт загрустил. Конечно, он всегда знал о том, что убитые хэурами эльфы никогда не попадут в Другой мир, но до сих пор не видел в этом большого горя. Наоборот, это было поводом для гордости — «подрезать крылышки» эльфу считалось большой удачей. Теперь же, стоило Сигарту взглянуть на новую знакомую и представить, как умирает ее маленькая веселая душа — все уже не казалось таким забавным…

Не желая продолжать разговор, Моав снова отвернулась к костру. Хэур уселся на землю рядом с большим деревом в нескольких шагах от нее. Ему хотелось снова заговорить с ней.

— Слушай, — бодро начал он. — А что случается с телами эльфов после смерти?

Моав поежилась. Прозрачные, как стекло, глаза, не мигая, смотрели в огонь.

— Их забирает богиня, — тихо произнесла она.

— То есть, как это забирает? Куда?!

— Когда умирает сын или дочь Эллар, тело кладут в лунный источник, вроде того, что исцелил тебя, и через некоторое время оно исчезает. Мертвая плоть для богини — это одна сплошная рана, которую нельзя залечить иначе, кроме как полностью растворив; только так можно успокоить ее боль… Оно исчезает, а душа отправляется в Мир-без-Времени.

Некоторое время Сигарт сидел, задумавшись, потом, не выдержав, опять заговорил:

— Интересно, и как они там помещаются? Столько тысяч зим они уже отправляются туда — это ж и пяти Рианов не хватит!

Моав неожиданно рассмеялась, Сигарт не уставал удивляться, насколько быстро меняется ее настроение.

— Ну, так они же не все вместе живут! Каждая душа видит рядом с собой лишь души тех, кто был близок ей при жизни. Ну как бы тебе это объяснить… У каждой души есть своя песня, и если в этом мире чьи-то души звучали в унисон, стало быть, они встретятся и после смерти.

— Ну, а остальные где?

— Здесь же. Возможно, даже в том самом месте, где и ты. Просто ты с ними не пересекаешься, потому что вы были разными еще при жизни.

— Но это же скучно — видеть одни и те же лица. И здесь они, и там снова они.

— Если бы было скучно, ты бы не сблизился с ними здесь, верно?

— Верно…

Сигарт некоторое время помолчал, затем усмехнулся.

— Тебя, наверное, там будет ждать целая толпа.

— Почему ты так думаешь? — удивилась эльфа.