Год багульника. Тринадцатая луна - [33]

— А меня ты бы смог убить?

Сигарт удивленно посмотрел на нее.

— Зачем мне тебя убивать? Да я сам сверну шею любому, кто тебя обидит! — последние слова вырвались у него сами собой.

Сигарт осекся и отвел взгляд.

— Хэуры не убивают беззащитных женщин, — буркнул он, хотя только безумец мог назвать эльфу беззащитной.

Повисло неловкое молчание. К счастью, Моав сама прервала его.

— А как обращаться с этими штуками? — она указала глазами на заткнутые за перевязь ножи Сигарта.

Обрадованный удачным поворотом разговора, он охотно показал эльфе, как надо метать ножи. Особенно ее впечатлило искусство бросать несколько ножей с двух рук: так, чтобы каждый достигал своей цели, независимо от того, где она расположена — Сигарт особенно гордился этим, годами отточенным умением.

— От такого ножа нет спасения, — довольным тоном проговорил он, собирая любимое оружие. — Понимаешь, магия — это, конечно, хорошо, но, во-первых, она не действует на всяких тварей, вроде сулунгов — Моррог их, похоже, заговорил; а во-вторых, это отнимает слишком много сил. После нескольких заклинаний уже чувствуешь себя так, будто ты пять дней не спал и не ел — какая уж тут драка! Заклинания хороши для поединка, а если врагов больше, глупо тратить все силы на кого-то одного. Так что, как по мне, магия — на самый крайний случай, а для простых стычек есть меч, ножи, да и просто так можно шею поломать…

Последние слова он сказал, задумчиво глядя на свою руку. Стоящая рядом Моав невольно вздрогнула и поспешно поддакнула:

— У эльфов то же самое! — Проще выстрелить, чем напрягать виденье.

Она на миг задумалась, склонив набок голову, затем спросила:

— Скажи, а ты когда-нибудь кому-нибудь проигрывал?

Сигарт хрипло рассмеялся, сверкнув клыками.

— Конечно, нет, иначе я бы не стоял здесь перед тобой! Ну разве что тому виверну, от которого ты так удачно меня спасла.

— Я так и думала, — вздохнула Моав.

— Почему это?

— У тебя в глазах нет страха — такой взгляд бывает у хищника, привыкшего побеждать.

Хэур помрачнел — он и сам не мог объяснить, почему ему стало неприятно от такого сравнения.

— Ну спасибо тебе на добром слове, дочь Эллар, а то я уже и забыл, кто я есть…

На этот день знакомство с магией — и всем остальным — закончилось. Моав еще несколько раз пыталась завести разговор, но Сигарт отвечал лишь короткими «да» и «нет», так что беседа прекратилась сама собой. Недавнее добродушие теперь казалось хэуру полной глупостью, он злился на Моав за то, что она подбила его к этой никому не нужной демонстрации силы. А заодно сердился и на себя — за то, что согласился. До самого вечера они ехали молча и легли спать, даже не пожелав друг другу спокойной ночи.

Глава 7. О нерадивых принцессах, погибших душах и немного о цветах

Утро началось престранно. Первым, что увидел Сигарт, открыв глаза, была Моав: она сидела в нескольких шагах от него, подогнув колени и молча наблюдала, как он потягивается — складывалось впечатление, что она давно сидит и ждет его пробуждения.

— Что за гур? Тебе чего надо? — проворчал хэур, принимая сидячее положение.

Казалось, эльфа только и ждала этого вопроса. Она быстро развернулась и, не вставая, потянулась за стоящим рядом серебряным подносом; на нем, источая аромат чабреца, стояла большая кружка с чаем. Моав аккуратно поставила поднос перед Сигартом.

— Доброе утро. Я приготовила тебе чай.

— Чего? — не понял хэур.

— Чай приготовила…

Он подозрительно покосился на чашку — та выглядела безобидно.

— Это по какому ж такому случаю?

— По случаю твоего пробуждения.

Сигарт взглянул на эльфу — еще подозрительнее, чем на чай.

— Давай, выкладывай, что тебе от меня понадобилось, и сама пей свое варево.

Моав опустила глаза и чуть слышно всхлипнула.

— Да ничего мне не надо…

— Хочешь сказать, ты просто так решила напоить меня чаем?

— Ну да, я же сказала…

Он взъерошил пятерней волосы, потер лицо с выражением искреннего недоумения.

— Хорошо, я выпью это, только сначала рожу умою, договорились?..

Эльфа кивнула, на маленьких губках заиграла улыбка. Сигарт быстро сходил к ближайшему ручью, умылся, как смог пригладил сухие пепельные лохмы, чтобы не лезли в глаза, и вернулся. Моав сидела все в той же позе рядом с чашкой.

— А ты не будешь? — спросил он, беря чай.

— Я уже выпила.

На мгновение в серых глазах Сигарта мелькнула подозрительность, но он решил не спешить с выводами. Еще раз взглянув на эльфу, он отпил из кружки и невольно расплылся в довольной улыбке. Чай оказался удивительно вкусным, сладким; в горячей жидкости плавали лепестки цветов, стенки чашки приятно грели ладони. Обхватив ее поудобнее, Сигарт уселся на подстилке, скрестив ноги.

— А твое пойло — ничего, пить можно… — куда более дружелюбным тоном отметил он, заставив эльфу просиять.

Она тут же взяла чайничек и долила еще чаю. Как оказалось, это стало только началом странного утреннего действа. Поставив чайник на место, эльфа снова села перед хэуром и сложила руки на коленях, точно подготавливаясь к чему-то. Сигарт бросил на нее удивленный взгляд — неужели он опять что-то не так сделал? Она глубоко вздохнула и, удовлетворенно улыбнувшись, заявила:

— Сейчас я буду петь для тебя.