Гностицизм - [71]

Гностик, в своей душе или духе преодолевающий это отчуждение от Божественности, является чужеземцем по отношению к этому миру и другим людям. Встреча с подлинным Гностиком означает встречу с чужаком. Мы можем встретиться с таким человеком опосредованно, путем чтения Гностических писаний или напрямую, путем столкновения с современным Гностиком. В обоих случаях имеет место встреча незнакомца, высказывающего странные идеи. Но если мы вовлекаемся в творческое взаимодействие с этим незнакомцем, он может стать нашим другом, на чью проницательность мы можем рассчитывать, когда приходим к духовным вопросам, ускользающим от нашего понимания. Те, кто путешествовал по дороге впереди нас к дальней стране, обычно достаточно квалифицированны, чтобы указать нам наши собственные направления. Встреча, таким образом, может оказаться многообещающей для человека.

И снова – заимствуя образы у Мани и Будды – гностик подобен лодочнику, который гребет, встречая нас и помогая нам переправиться на другой берег. Гностик рассказывает нам, что он знаком с территорией дальнего берега и уверяет, что нас там поджидают великие чудеса. Он также напоминает нам, что садясь на борт его парома, мы будем вынуждены оставить «Terra Firma» нашего нынешнего обитания. Это местожительство различно для каждого человека. Мирским скептикам придется оставить приятное отсутствие духовных обязательств; преданно религиозным, может быть, придется переоценить свои религиозные идеалы, в частности, концепции о Боге; малодушным, возможно, предстоит собрать определенное экзистенциальное мужество для совершения великого путешествия. И, пожалуй, самое главное, завсегдатаям духовного супермаркета New Age придется оставить свою поверхностность в этих вопросах и подвергнуться требовательному процессу сознательного саморазвития, связанного с совершенно иным мировоззрением.

Гностические писания описывают затруднительное человеческое положения как невежество, сон, опьянение или забывчивость. Эти составляющие нашего плачевного состояния проявляются во многих формах. Мы словно животные, которых так приручили к своей клетке, что даже когда её двери открыты, мы отказываемся покидать её пределы. Сон и оцепенение нашего нынешнего существования оказываются более предпочтительны, чем вид свободы, привносимой гнозисом. Мы редко ставим под вопрос общепринятое мировоззрение, принятое в нашей культуре или догмы нашей религии, но сейчас, кажется, готовы усомниться в учениях, принесенных гностическими озарениями. Некоторые из этих сомнений, конечно, полезны. Но нам необходимо подвергать сомнение не только Гностиков и их учения, но также и самого вопрошающего. Разве мы отвергаем рассмотрение гностических постулатов не потому, что они противоречат тому, что думает большинство? Сколько из заветных убеждений, которые стоят на пути нашей готовности к принятию гностических идей, на самом деле являются не более чем непроверенными предположениями, навязанными нашим обществом?

Это было верно две тысячи лет назад и остается таковым по сей день - у большинства людей гностицизм вызывает беспокойство, а временами даже бешенство; он представляет собой вызов тому, во что многие из них верили и практиковали. Тот, кто полон решимости сделать из этого мира большее, чем он есть, шокированы гностицизмом и его трезвым признание того, что мирское спасение невозможно. Мир не может быть вознесен своими собственными силами, являются ли они политическими, экономическими, научными или экологическими по своей природе. Мир нуждается в чем-то, что находится за пределами его самого – в мудрости, внутреннем знании, которое переступает пределы планеты и космоса. Такая позиция представляется оторванной и потусторонней современному и постмодернистскому уму, одержимому добродетелями социальных изменений. Сторонники статус-кво в обществе также склонны смотреть на гностиков недоброжелательным взглядом. Как может кто-то, кто называет Творца грязными именами, кто усматривает недостатки во всех вещах, которые составляют творение, и кто не считает заповеди какой-либо религии или общества спасительными, быть чем-то иным, кроме разрушительной силы в обществе?

Однако, те, кто пришли к пониманию жизни как трагедии, кто ощутил осиротелость и отчужденность своего сознания среди своего собственного бессилия, гораздо более вероятно откликнутся на гностическую весть. Те, кто достаточно настрадался в своей земной жизни и кто сумел максимально осознать эти страдания так, что теперь обладают необходимым правильным намерением и искренностью, являются подходящими слушателями странного и древнего голоса Гностика, который зовет их – в настоящее время с новой силой. Это души и умы, которые, вероятно, обратили свой взор от резкого дневного света рациональности и экстраверсии к таинственному свечению ночного неба, где может быть воспринят свет гнозиса. Для них встреча с гностическими учениями является полезной. Свет звезд, так долго вытесняемый дневным светом, появляется вновь и темные тени, отбрасываемые дневным светом, отступают. И посреди звезд мы приветствуем таинственное полуночное солнце, видимое посвященным.