Гностицизм - [68]

Каждая эпоха имеет свои любимые идолы. В Средние Века это был христианский идеал, который согласно толкованию пап и епископов был священным, и которому подчинялись все, даже императоры. В эпоху науки и гуманизма, священным идолом культуры стало евангелие человеческого прогресса. Сегодня этот идол также пошатывается на своем пьедестале, в основном благодаря постмодернистским идеям в сочетании с печальными уроками истории. Если прогресс действительно присутствует в человеческой истории, почему же тогда нам пришлось пережить двадцатый век - самый кровавый и болезненный век? Были ли Гитлер, Сталин и Мао Цзэдун реальными результатами прогресса? Должны ли жертвы Хиросимы быть благодарными за благословление прогресса, который пришел к ним в форме атомной бомбы? Биолог Дэвид Эренфельд («Высокомерие гуманизма») обвиняет прогрессивность и гуманизм в чрезмерном высокомерии, когда говорит: «Идея прогресса является болезнью нашего времени. На самом деле, мы не изобретаем наше будущее. Мы производим всего лишь технические изменения, итоги которых не можем предсказать, и которые часто оказываются ужасающими». Гностики, безусловно, будут согласны.

Если прогресс недостижим, будет ли революция лучше? Если институты отказываются от изменений, должны ли мы вкладывать свой разум, сердце и жизнь в их преобразование? Нужно ли нам вечно штурмовать Бастилию этого мира, надеясь, что каждая битва, каждая революция и война станет последней? Нет данных о войнах или революциях, охотно осуществляемых гностиками. Даже когда сторонники катаров взялись за меч в Лангедоке, они сделали это неохотно и в целях самообороны. Гностики никогда не были так заинтересованы в изменении мира, но они хотели переступить его пределы.

Вполне вероятно, что постмодернистская эра с её теорией хаоса и другими озабоченностями, предполагающими деконструкцию многих идеалов, а также культурных идолов, приведет к приумножению нигилизма в мире. Нигилизм, в конце концов, получил свое наименование от латинского слова «ничто». Когда все подверглось деконструкции, вероятно, что остается только ничто. Или что-то? Если в среде таких изменений возникает гностическая надежда, тогда исчезновение земных конструкций может повлечь за собой возвращение духа к Полноте. Очень часто таким образом – когда все временное исключено, вечность вступает в свои права. Когда люди разочарованы - когда у них отобрали все иллюзии – они могут обнаружить реальное. В этой связи, гностики действительно оптимисты; они уверены, что гнозис может придти к тем, кто пробудился от глубокого сна этого мира.

Гностические перспективы в информационную эпоху

Постмодерн неумолимо связан с концепцией, а также реальностью информационной эпохи. Ученые, заключающие из своих расчетов, что хаос может быть более реален, чем космос, литераторы и критики, деловито деконструирующие литературу и социальные науки – все они делают свою работу, в первую очередь прибегая к информации, содержащейся на экране компьютеров. В той мере, что сегодня интеллектуалу становится известно о гностицизме, он или она, вероятно, проинтерпретируют гнозис как информацию. С этой точки зрения, один из наиболее талантливых писателей художественной литературы, Филлип Дик, который с энтузиазмом включил гностицизм в некоторые свои работы, истолковал гнозис просто как «информацию». Однако является ли гнозис реально всего лишь информацией? Большое почтение к информации в наши дни, несомненно, связано с влиянием компьютера, являющимся основным инструментов информации. Огромное количество информации, а также, в равной степени, дезинформации, вливается в бесчисленное число умов ежедневно с экрана компьютера. Наши новые боги – это данные, которые мы магически вызываем на экране, обещающем соединить нас со всем, что есть, и тем, что, возможно, может существовать.

Общеизвестно, что информация настолько хороша, насколько хорош её источник. Менее часто упоминается истина о том, что информация также хороша ровно настолько, сколько хорош ум, который её воспринимает. В информационную эпоху, соблазн в определенном познавательном высокомерии, которое всегда было хорошо развито в нашей культуре, становится еще больше. Познавательное высокомерие можно определить как предположение о том, что поскольку некто имеет доступ к информации, то поэтому он знает, что истинно и полезно, и не нуждается в традиции или источнике вдохновения, а только в сознательном эго и его ресурсах данных. В духовных вопросах такое высокомерие может быть в действительности неудачным. Человек может решить собирать и выбирать информацию якобы духовной природы в попытке синтезировать собственную уникальную лестницу в небеса. Экран компьютера, или любой другой источник информации, становится подобен столу в закусочной идей, которая оказывается шведским столом для удовлетворения собственного эго.

В информационную эпоху часто встречаются напыщенное заявление: «Я знаю, что лучше для меня! Я буду выбирать то, что подходит моим уникальным требованиям». Это равносильно тому, что больной человек скажет квалифицированному врачу: «Я знаю свое тело. Я выберу лекарства сам, без учета вашего медицинского обследования». Или еще проще, это подобно тому, что ребенок идет в ресторан и говорит: «Я просто буду есть то, что вкусно». У буддистов есть хороший ответ на этот вид высокомерия. Они говорят, что предлагаемое ими – это просветление, и человек, вопрошающий об нем, делает это именно потому, что он не просветлен, и поэтому он должен, прежде всего, признать свое собственную непросветленность. Непросветленный человек, говорят буддисты, введен в заблуждение, и, таким образом, делает выбор на основе своих собственных заблуждений. Поэтому имеющей силу традиции с проницательными учителями и подлинными практиками, требуется, во-первых, уменьшить, а затем удалить заблуждения.