Гностицизм - [66]

Постмодернистская тенденция, которая оказалась столь разрушительной для старой самоуверенной веры в упорядоченный прогресс, сама имеет происхождение в научной мысли. Теория хаоса расширяет далее некоторые давние идеи ученых относительно непредсказуемости вселенной и природы – начиная с «принципа неопределенности» Гейзенберга, провозглашенного в 1920 году. Коротко говоря, эта теория утверждает, что долгосрочное поведение системы (такой как погода, или сама вселенная) не может быть предсказано с полной определенностью. Чтобы сделать определенный прогноз, требуется знать начальные условия системы с абсолютной степенью точности. Очевидно, что это невозможно, поэтому принцип случайных событий, как представляется, более распространен, чем принцип предсказуемости. Эти драматические изменения в научной мысли, в конечном счете, отражают фундаментальные изменения в большой культуре. Это не только цитадель науки, но также и литературы, театры, изобразительного искусства и социальных наук, которые вторглись центростремительной силе деконструкции. Литература деконструируется по политическим и социологическим траекториям, и результатом оказывается эрозия уважения, с которым относились к литературному наследию культуры.

Древний гностик, вероятно, нашел бы теорию хаоса волнующей новостью, так как она предлагает смотреть на реальность сходным с гностическим мировоззрением образом.

Космос, будучи созданием Демиурга, оказывается подозрительным по многим причинам – не в последнюю очередь из-за этого существа, которое в целом враждебно. К примеру, гностические писания говорят, что Демиург разработал временные циклы как жалкую имитацию безвременной вечности. Упорядоченность, величие и законность космоса в основном поддельные; и более чем вероятно, что под облицовкой неизменного порядка и причинной прогрессии космос является хаотичным и случайным. На знаменитое выражение Энштейна «Бог не играет в кости», гностик может иронично ответить: «Что, и сейчас тоже?». Иалдабаоф, одно из распространенных имен Демиурга, означает «ребячливый бог», и это определенно соответствует характеру этого существа, играющего в кости с наспех слепленной им вселенной.

Гностики, конечно же, делают различие между Богом, который сфабриковал космос (и который очень хорошо играет в кости) и трансцендентной Божественностью, существующей за пределами всех миров и систем. Маловероятно, что Трансцендентный Бог играет в кости. Кроме того, в гностическом подходе к мышлению, категорические утверждения редко необходимы. Некоторые гностические писания ясно показывают, что аспекты Верховного Божества тайно проникли внутрь реальности Демиурга. Скрытый трансцендентный элемент лежит в основе ложного порядка космоса – и, таким образом, лежит также в основе хаоса. Основная концепция здесь имеет отношение к сознанию, или, точнее, к гнозису. Когда космос деконструирован, он проявляет себя как хаос. Но когда в хаос приникает природа измененного сознания, известная как Гнозис, хаос раскрывает скрытую реальность, которая является его собственным порядком. Этот порядок отличается от иллюзорной упорядоченности мира Демиурга. Таким образом, восприятие хаоса под поверхностью космоса может быть первым шагом по направлению к гнозису, но нужно шагать дальше. Теория хаоса исследуется рациональными, научными средствами, тогда как трансцендентный порядок может быть исследован только посредством гнозиса. Этот порядок по ту сторону порядка всплывает на поверхность только в возвышенных, неординарных состояниях сознания. Математически вычисления и литературные деконструкции не помогут раскрыть эту реальность, на это способен лишь гнозис.

Гнозис и нигилизм

Теория хаоса и её последствия посеяли ужас в сердца многих наблюдателей. Дональд Уорстер говорил в своем интервью: «Что здесь любить и оберегать, в этой вселенной хаоса? Как людям следует вести себя в ней? Если это и есть место нашего обитания, почему бы не пойти напролом с нашими скрытыми амбициями, без каких-либо опасений, что мы можем нанести определенный ущерб?» (Wall Street Journal, 11 июля, 1994).

Почти две тысячи лет назад критики задавали подобные вопросы гностикам. Яблоком раздора в то время был отказ гностиков рассматривать закон Моисея и другие религиозные правила как необходимое условие спасения (или, более правильно, гнозиса). Надо отметить, что гностики не считали законы, религиозно утвержденные или другие, бесполезными для общества. Протестовали они против представлений о том, что «хорошим поведением» в мире можно купить пропуск к спасению и небесному блаженству. Тем не менее, обвинения в антиноминализме (оппозиции к закону) постоянно сыпались в их адрес. В более поздние времена критика преобразовалась в обвинения в нигилизме, подразумевающие, главным образом, моральный нигилизм.

С течением времени западная культура в целом стала меньше связана с законом Моисея и озаботилась порядком и законностью космоса. Критика заповедей Моисея перестала быть предосудительной, но предположительная законность вселенной обязывала людей вести себя законопослушным образом. С бесспорным близким крахом светской, рационалистской веры и культуры, страх морального нигилизма, конечно, возник не без основания. Когда в культуре зияет философский вакуум, люди будут пытаться заполнить его различными путями. Эгоистичные, жадные и похотливые – гилики гностической традиции – будут использовать это как благоприятную возможность для достижения своих собственных целей. Другие – кого гностики могли бы назвать психиками – будут искать убежище в «старых религиях» фундаментализма и отступать в крепость религиозного закона. И остальные, которых обычно меньшинство – пневматики (или люди духа) – будут реагировать обращением вовнутрь, в сторону освободительного гнозиса. Таким образом, сегодня может происходить то же самое, что и во времена Римской Империи.