Гносеология права на жизнь - [120]
Одним из значимых по поводу толкования ст. 2 Конвенции в смысле обязательства по отмене смертной казни является решение по жалобе Серинг против Соединенного Королевства. Но прежде чем рассматривать данное дело, нельзя не сказать, что оно также являет собой пример эволюционного подхода европейского сообщества по отношению к смертной казни. Так, несколько ранее Европейской комиссией по правам человека было принято решение по делу Kirkwood c. Royaume-Uni, объявившее жалобу неприемлемой. Содержание жалобы заключалось в том, что гражданин Кирквуд, совершивший убийство на территории штата Калифорния, мог быть приговорен к смертной казни, что повлекло бы за собой ее долгое ожидание и нарушение статьи 3 Европейской конвенции. Комиссия же отметила, что «в то время, как ст. 3 запрещает все формы бесчеловечного и унижающего достоинство обращения и наказания, безо всякой классификации их видов, право на жизнь не защищается абсолютно. Параграф 1 ст. 2 предусматривает возможность назначения смертной казни»[507]. Господин Серинг, также совершивший убийство в Соединенных Штатах Америки, был задержан на территории Соединенного Королевства, после чего встал вопрос о выдаче его американским властям. По законодательству штата Вирджиния ему грозила смертная казнь, о чем предупредила и прокуратура штата, намеренная настаивать именно на этом наказании. Как говорилось выше о применимости положений о запрете бесчеловечного обращения, Серинг сослался при подаче жалобы на ст. 3 Конвенции, «поскольку британские власти не отказали США в его выдаче, где он мог быть осужден на смертную казнь, и, ожидая возможной выдачи, он испытывал “синдром камеры смертников”, что являлось бесчеловечным…»[508]. Следует отметить, что в самой Великобритании смертная казнь была отменена. Данное дело интересно тем, что основой послужили не действия государства, направленные на применение казни к подсудимому, а его действия, направленные на выдачу преступника совершенно другому государству, которое не является участником Европейской конвенции. Кроме того, не рассматривался сам вопрос о смертной казни, поскольку она была только гипотетической, так как отсутствовал приговор суда, и закреплялась в законодательстве США, а не Великобритании. Соответственно действия американских властей никак не могли стать предметом разбирательства в Европейском Суде. Позиция Великобритании справедливо основывалась на том, что затрагиваются права третьего государства – неучастника Европейской конвенции. При таком подходе преступник станет недосягаемым для правосудия, получится, что указанная Конвенция станет основой для укрывательства особо опасных преступников. Чтобы снять конкуренцию международных обязательств, Европейский Суд сослался на Конвенцию против пыток и других жестоких бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращений и наказаний от 10 декабря 1984 г. Статья 3 этой Конвенции прямо закрепляет: «1. Ни одно государство-участник не должно высылать, возвращать («refouler») или выдавать какое-либо лицо другому государству, если существуют серьезные основания полагать, что ему может угрожать там применение пыток. 2. Для определения наличия таких оснований компетентные власти принимают во внимание все относящиеся к делу обстоятельства, включая, в соответствующих случаях, существование в данном государстве постоянной практики грубых, вопиющих и массовых нарушений прав человека». Эти нормы указывают на то, что государство не всегда может ссылаться на самоустранение в вопросах выдачи преступников. Пункт 2 указывает на наличие положительных обязательств по выяснению всех обстоятельств и практики деятельности государственных органов, которым будет экстрадирован обвиняемый. Подобный опыт международно-правового регулирования был распространен и на положения Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Признав общее условие применимости ее статей к сложившейся ситуации, Суду пришлось оценить, чтó именно следует понимать под бесчеловечным обращением или наказанием. Для этого Суд рассмотрел, существует ли для господина Серинга реальный риск быть приговоренным к смертной казни, а также возможные условия его содержания в камере смертников, после чего пришел к выводу, что «вероятность для заявителя испытать на себе “синдром камеры смертников” доказана и это дает основания для применения статьи 3». Необходимо добавить, что психологическое состояние приговоренного нередко толкает его на самоубийство. Ожидание смертной казни становится настолько невыносимым, что толкает человека избавиться от страданий путем ухода из жизни. В качестве примера можно привести посмертную записку А. Митрейкина, приговоренного к смертной казни Верховным судом Мордовии. После того, как пришла телефонограмма о том, что Верховный Суд РФ оставил приговор в силе, А. Митрейкин вскрыл себе вены, после чего скончался, оставив следующее послание (орфография сохранена): «Я никого умышленно не убивал и нешел на убийство. Я всего лишь шел на вымогательство денег но случилось эти смерти. Раз вы подвели меня под смертную казнь так получайте то под что вы меня подвели. Да я виноват, но такого приговора могли вынести только озвиревшие судьи. Подавитесь моей смертью. Все те, кто ее желал. Будьте все прокляты. Я думал хоть Верх. суд РФ грамотно разберется с делами, а там так же как в Мордовии»
