Гномон - [227]
Терминал тревожно скрежещет, крошечные зубцы тянут ключ внутрь, как саранча – травинку. Через несколько глотков он уже может подматывать цепь без посторонней помощи. Цик-цик-цак.
Нейт садится в кресло, слышит, как чье-то дыхание сбивается, ускоряется. Паническая атака. Сердечный приступ. Нехватка кислорода. Переохлаждение. Шок. Бей-беги. Гипоксия. Ей кажется, что в комнате не осталось воздуха. Может, его сюда нужно было взять с собой.
Ну и пикничок.
Нет. Просто устала. Очень устала.
Она наглоталась воды? Она сейчас кашляет, кашляет и задыхается в кресле. Белая пена, белая пена с красными точками. Может, ее уже убили: ввели коварный быстродействующий препарат, разъедающий ткани легких. Она думает об орхидеях и тянется к уху, чтобы нащупать ростки. Но нет.
Она моргает, глядя в белый потолок. Вокруг оживают экраны, показывают ее саму в кресле, машина нежно обнимает ее голову. Это новая модель, недавно поставленная на испытания с людьми, полностью автоматизированная. Нейт чувствует холодное прикосновение к голове, затем очень нежную депиляцию, затем давление сверла. Не нужно волноваться. Это обычная медицинская процедура.
Беспамятство приходит быстро, как щелчок молнии на куртке.
Вам, наверное, интересно
,
Вот что бывает, когда тебя жрет акула:
Сперва чувствуешь рывок, будто ты поплавок на леске. Уходишь под воду – бах! И если ты – я, а я-то я, потому что кто ж еще, – в голову сразу лезут статьи, которые ты про это читал, чтобы знать, что происходит, и ты знаешь, что знаешь. Такой гнусный постмодернизм. Вспоминаешь потрясающую филологиню, профессора из Вены, которая читала лекцию на оплаченном мероприятии в Гонконге в платье с разрезом до середины бедра и шептала тебе на ухо, что годы учебы в колледже провела голой и в блестках, в клетке ночного клуба. Она бы тебе сказала, мол, сосредоточься на минете.
Вместо «на минете» читать «на том, что тебя жрет акула». Даже так: «Не облажайся, Константин, – сказала бы она, – переживи эту смерть как свою собственную, а не как чью-то чужую в блоге. Это ведь последнее, что у тебя будет».
Нет. Нет, я не хочу. Нет, я не хочу, чтоб меня сожрала акула.
Мать.
Мать-мать. Мать-мать.
Я не чувствую боли, но каждый удар сердца, наверное, выкачивает мою кровь в черную воду.
МАТЬ-МАТЬ! МАТЬ-МАТЬ! МАТЬ-МАТЬ!
Вот что бывает, когда тебя жрет акула. Нужно сделать снимок. Последний пост в инстаграм. Жаль, нельзя написать полную исповедь – это бы заняло годы.
Я бы хотел, чтобы она не сожрала и Стеллу.
Я бы хотел, чтобы она была Стеллой и чтобы акула не сожрала и ее.
Мать-мать. Мать-мать. Мать-мать… Да ну, мать твою.
Первый удар – проверочный, чтоб убедиться, вдруг ты несъедобный. Серферы часто выживают при нападении акул, потому что акваланг по вкусу не похож на тюленье мясо. К сожалению, моя одежда не из неопрена. Второй удар происходит обычно через несколько ударов сердца: акула возвращается, и все уже серьезно.
Да. Сейчас.
Эта акула, моя личная акула, такая огромная, что она даже не раскусила меня напополам. Эта акула жрет тебя безболезненно, даже безвредно. Это просто затмение на быстрой перемотке; тьму и воду вдруг поглощает громада тишины. Это вообще не акула, а апокалипсис. Я вижу небо и волны, вижу, как Мегалос смотрит вниз, а потом размытая полоса, как дешевые спецэффекты в бесплатных видеоредакторах, опускается на мир.
Акула проглотила меня целиком.
Наконец.
Удушающая мокрая плоть, соль и вонь; пена, сжимаются внутренние мышцы. Меня сейчас раздавит перистальтика. Я хватаюсь, цепляюсь за что-то гибкое, что-то шероховатое. Шрам? Лезия? Связка? Понятия не имею. Какой-то звук, ярость или, может, изжога. Не по нутру я тебе, шпрота демоническая? Слишком острый, слишком жирный, слишком греческий?
Я – Константин Кириакос! Меня выблевал Левиафан, потому что мои божественные, святые яйца пришлись не по нутру даже величайшей из акул. Да! Да! ДРАКИ ХОЧЕШЬ? СЕЙЧАС ПОЛУЧИШЬ!
Только я не знаю, могут ли акулы блевать, и даже если могут, эта – не блюет. Я сползаю вниз. Вниз, вниз, вниз. Если бы у меня был складной нож, я бы мог тут побороться, даже прорезать себе путь наружу. Вырваться из звериного чрева. Но ножа у меня нет. Я их все время покупаю в аэропортах, а потом оставляю при вылете, потому что их теперь нельзя класть в багаж. В Туне я купил обалденный нож, со встроенной флешкой и сварочной горелкой. Серьезно, настоящие инструменты. Я бы тогда мог…
По сути, ничего бы я не мог.
Ну да. Вырезал себе дырку на дно морское. Но почему нет? Что может быть хуже?
Тогда я бросил бы Стеллу. Ладно, о’кей, новый план: найти Стеллу, вырезать дырку наружу. Она училась дайвингу? Нужно ей объяснять про декомпрессию?
Да, Константин, это самое важное, о чем сейчас стоит думать.
Я уже должен был умереть. Почему я еще в сознании? Почему у меня в глазах не помутилось, не потемнело, не почернело, а потом… Я не умру, иначе миру придет конец.
Да, дорогие друзья, здесь, в этом последнем пределе, ваш благородный, сексуально переутомленный, одинокий корреспондент решает показать себя вдруг образованным и глубокомысленным. Умру, цитируя Уайльда, а не выкрикивая ругательства небесам.
Гонзо Любич и его лучший друг неразлучны с рождения. Они вместе выросли, вместе изучали кун-фу, вместе учились, а потом отправились на войну, которая привела к концу света, самому страшному и необычному апокалипсису, который не ожидал никто. Теперь, когда мир лежит в руинах, а над пустошами клубятся странные черные облака, из которых могут появиться настоящие монстры, цивилизованная и упорядоченная жизнь теплится лишь вокруг Джоргмундской Трубы. И именно ее отправляются чинить друзья вместе со своим отрядом.
Хронический неудачник и латентный психопат Блейк падает в Темзу на краденом легкомоторном самолете – и командовать парадом начинает фабрика грез: сонный городок Шеппертон преображается в апокалиптическое царство необузданных желаний и воспаленного воображения, в залитую буйным тропическим светом арену оргиастических празднеств.Энтони Берджесс назвал «Фабрику Грез Unlimited» лучшим романом одного из самых талантливых авторов Британии. И ведь, наверное, не ошибся.
Зонт, безусловно, полезная вещь, но и от него иногда нужно избавиться.
Костя Жмуркин – человек редчайшего дара, о наличии которого он сам, как это обычно бывает, даже и не догадывается. Любой человек или предмет, ставший объектом симпатий злополучного Кости, обречен на полный и неизбежный крах, сколь бы преуспевающим и неуязвимым он ни казался. Под воздействием этого ужасного и абсолютно неуправляемого дара гибнут идеи и люди, отказывает сверхнадежная техника, разваливается могучая сверхдержава. Нет конца и края всем Костиным несчастьям, так же как и нет средства обезвредитьзаложенную в него «бомбу».
«Странные приключения Ионы Шекета» — патрульного времени, галактического путешественника, выпускника загадочного Оккультного университета, несостоявшегося межпланетного дипломата — и, наконец, просто хорошего человека!Приключения научно-фантастического, эзотерического, фэнтезийного и откровенно иронического порядка!Самая забавная, озорная и точная пародия на «Звездные дневники Ийона Тихого», какая только может быть!Жанна д'Арк — и дворцовые интриги Атлантиды…Прелести галактической политики — и забытые страницы звездных войн…Похождения в мире духов — и в мирах «альтернативной истории»!В общем, это — неописуемо!
Стратификатор используется для того, чтобы извлекать не прошлые, а будущие инкарнации.
Попытка изменить реальную историю, меняя историю в альтернативном мире.
«Короткие интервью с подонками» – это столь же непредсказуемая, парадоксальная, сложная книга, как и «Бесконечная шутка». Книга, написанная вопреки всем правилам и канонам, раздвигающая границы возможностей художественной литературы. Это сочетание черного юмора, пронзительной исповедальности с абсурдностью, странностью и мрачностью. Отваживаясь заглянуть туда, где гротеск и повседневность сплетаются в единое целое, эти необычные, шокирующие и откровенные тексты погружают читателя в одновременно узнаваемый и совершенно чуждый мир, позволяют посмотреть на окружающую реальность под новым, неожиданным углом и снова подтверждают то, что Дэвид Фостер Уоллес был одним из самых значимых американских писателей своего времени. Содержит нецензурную брань.
Когда из дома призрения Шейкер-Хайтс при загадочных обстоятельствах исчезают двадцать шесть пожилых пациентов, Линор Бидсман еще не знает, что это первое событие в целой череде невероятных и странных происшествий, которые вскоре потрясут ее жизнь. Среди пропавших была ее прабабушка, некогда знавшая философа Людвига Витгенштейна и всю жизнь пытавшаяся донести до правнучки одну непростую истину: ее мир нереален. Но поиски родственницы – лишь одна из проблем. Психотерапевт Линор с каждым сеансом ведет себя все более пугающе, ее попугай неожиданно обретает дар невероятной говорливости, а вскоре и телевизионную славу, местный магнат вознамерился поглотить весь мир, на работе творится на стоящий бардак, а отношения с боссом, кажется, зашли в тупик.
Нортгемптон, Великобритания. Этот древний город некогда был столицей саксонских королей, подле него прошла последняя битва в Войне Алой и Белой розы, и здесь идет настоящая битва между жизнью и смертью, между временем и людьми. И на фоне этого неравного сражения разворачивается история семьи Верналлов, безумцев и святых, с которыми когда-то говорило небо. На этих страницах можно встретить древних демонов и ангелов с золотой кровью. Странники, проститутки и призраки ходят бок о бок с Оливером Кромвелем, Сэмюэлем Беккетом, Лючией Джойс, дочерью Джеймса Джойса, Буффало Биллом и многими другими реальными и вымышленными персонажами.
В недалеком будущем пациенты реабилитационной клиники Эннет-Хаус и студенты Энфилдской теннисной академии, а также правительственные агенты и члены террористической ячейки ищут мастер-копию «Бесконечной шутки», фильма, который, по слухам, настолько опасен, что любой, кто его посмотрит, умирает от блаженства. Одна из величайших книг XX века, стоящая наравне с «Улиссом» Джеймса Джойса и «Радугой тяготения» Томаса Пинчона, «Бесконечная шутка» – это одновременно черная комедия и философский роман идей, текст, который обновляет само представление о том, на что способен жанр романа.