Гномон - [133]
– Я знаю.
– Хочешь, я дам отвод от дела?
Этот вопрос прозвучал вполне естественно. Никакого обвинения в голосе, ни намека на то, как Кин советует отвечать. Просто вопрос.
Инспектор почти ответила «нет», без раздумий. А потом задумалась: может, ей этого хочется? Возьмет отгул, выбросит из головы этот бардак. Пусть он станет проблемой для кого-то другого.
– Нет, – наконец говорит она, и Кин снова кивает в ответ на ее взвешенный ответ и прячет ручку.
– Так, теперь мы можем несколько часов говорить о слишком узкой сфере самореализации, что, как мне кажется, будет непродуктивно, или ты можешь выйти на улицу и поиграть с другими детьми как-нибудь на этой неделе, притвориться, что тебе весело, чтобы мне не пришлось сюда возвращаться и силком тащить тебя в какой-нибудь бар, где много людей с высокими показателями личной совместимости с тобой.
– Нет такого бара, – отвечает Нейт, потому что знает это как факт.
Кин таращит на нее глаза, но лишь наполовину в шутку:
– Есть, если я говорю, что есть.
Да. Если Кин это рекомендует и Система сочтет данную рекомендацию эффективной, это может произойти хоть завтра. Нейт наверняка сквозь землю провалится от стыда. Если, конечно, подход не сработает. Она думает, блеф ли это? Может, заставить Кин вскрыться? Потом отказывается от этой затеи. Но и про нарождающийся контакт с Джонатаном Джонсом тоже не скажет. Кин наверняка знает, что он есть, но получила совет не упоминать о нем: пусть все идет своим чередом, в державном темпе.
– Ладно, – соглашается Нейт. – Я буду веселиться.
– И пойдешь в город.
– Пойду.
– В злачный бар?
– Да.
– Сегодня же вечером?
– У меня встреча сегодня вечером.
Кин наверняка знает об этом. И знает, что никаких дел вечером у Нейт нет, и завтра утром, так что она сможет отоспаться, если ночь выдастся бурной. Кин это кажется идеальным исходом. Работник службы соцобеспечения Свидетеля и без имплантированного устройства отлично читает ее мысли.
Нейт размышляет. Если скажет прямо, отступить не получится. Кин проверит. Она набирает полную грудь воздуха:
– Да!
Кин радостно щелкает языком, будто пробка выскочила из бутылки.
– Ага! Хорошо. Здесь моя работа закончена. Работайте, инспектор Нейт.
Кин прощается и уходит, а инспектор думает, огорчится Кин, если она внезапно умрет, или только удивится.
Тревожный звоночек, который просыпается у нее в голове через двадцать минут, – по сути, эхо паранойи Дианы Хантер. Но все равно Нейт не может избавиться от мысли – беспокойной и в той же степени абсурдной, – что визит Пиппы Кин создает бумажный след глубокой официальной обеспокоенности, который может впоследствии пригодиться, чтобы заменить ее или дискредитировать.
– Не длина важна, – говорит Табмен, – а качество. Верно?
На шее у него висит марлевая маска, так что он похож на врача. Нейт не смеется, он вздыхает и ворчит что-то про «молодежь». Он где-то лет на десять старше ее.
Свидетель справедливо заключает, что она запрашивает разницу в возрасте между ними, и ответ появляется в углу ее поля обзора: девять лет и четыре месяца.
– Нейропластический синдром ложного тела, – сообщает Табмен.
– Я не знаю, что это значит.
– Ну, желание почесать яйца. Нейропластический синдром ложного тела. Может еще время от времени проявляться неловкость. Плохой почерк, все такое, – пожимает плечами Табмен. – Такое происходит, когда слишком долго бываешь не собой. Проприоцепция все портит. А тут трое не-тебя, как я понимаю, да еще жертва. Так?
– Четверо.
– Да твою ж медь.
Руки взлетают к небу: почему же вы мне приносите поломанные вещи? Нейт все равно не понимает. Тогда он фыркает:
– Твой мозг физически реагирует на происходящее. Приспосабливается к новым потокам данных. Обычно такого не происходит, потому что требуется много дней. И, честно говоря, у людей столько просто не хранится тут. – Он постукивает себя пальцем по виску. – Знаешь, что самое страшное в моей работе? Я вижу, какие маленькие выходят файлы. Живая личность должна быть огромной и сверкающей. А по большей части – влезает в баночку от йогурта. Пара светлячков кружатся друг с другом, и всё. Иногда можно получить, ну, зеркальный шар с дискотеки. Редко, но можно. А потом смотришь на людей на улице и думаешь: ты вообще настоящий? Баночка от йогурта или целая лампочка? А потом задаешься тем же вопросом о себе.
Нейт отгораживается от него ладонью:
– Таб. Пожалуйста, не надо. Я думала, всё в порядке.
Табмен неловким жестом указывает на машины у себя за спиной:
– Всё в порядке, правда. Но качество впечатления ты заметила наверняка. Реальность? Она кристально ясна – множество нюансов, бездна деталей. Там есть глубокие цвета, настоящие текстуры. В большинстве случаев, если остановить кадр в записи дознания и осмотреться, можно увидеть, как мозг собирает восприятие вокруг слепого пятна при зрительном нерве, раскрашивает края в другие оттенки и все такое. Все, что не попадает точно в центр поля зрения, теряет цвет. Ты знала об этом? По краям фактически видишь картинку в оттенках серого. Зрение композитно. Ты еще не потерялась?
Она снова кивает. Да.
– Постоянство зрения.
– В точку. В общем, вот. Твоя жертва получше справилась с визуализацией. Намного лучше – это как сцена в кино, а не фотография. Симуляция до ужаса натуральная. Да, блин, она более реальна, чем твои реальные ощущения в жизни, потому что все там, только посмотри. Она явно долго и сосредоточенно готовилась, но не могла сосредоточиться во время процедуры, верно? Мы ведь не совершаем волевые акты в состоянии агонии.
Гонзо Любич и его лучший друг неразлучны с рождения. Они вместе выросли, вместе изучали кун-фу, вместе учились, а потом отправились на войну, которая привела к концу света, самому страшному и необычному апокалипсису, который не ожидал никто. Теперь, когда мир лежит в руинах, а над пустошами клубятся странные черные облака, из которых могут появиться настоящие монстры, цивилизованная и упорядоченная жизнь теплится лишь вокруг Джоргмундской Трубы. И именно ее отправляются чинить друзья вместе со своим отрядом.
Старый Жиж, нежить неназываемая, обитает неведомо где. Но кем бы ты ни был и где бы ни жил, в хозяйстве без бабы не обойтись.
Недалекое будущее. Генетика достигла новых высот: теперь животных и людей можно вегетизировать — превратить в растения. И правительство нашло применение новой технологии: всех, кто позволит себе малейшую критику в адрес государства, жестоко карают, высаживая вдоль дороги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это рассказ о человеке, который победил на турнире в виртуальности, но не смог отразить нападение в реальной жизни, так как давно лишился ног. И после этого происшествия потерял веру в себя, даже в виртуальном мире испытывая страх перед поединком.Это рассказ о преодолении собственного страха и границ собственного «я»……
«Короткие интервью с подонками» – это столь же непредсказуемая, парадоксальная, сложная книга, как и «Бесконечная шутка». Книга, написанная вопреки всем правилам и канонам, раздвигающая границы возможностей художественной литературы. Это сочетание черного юмора, пронзительной исповедальности с абсурдностью, странностью и мрачностью. Отваживаясь заглянуть туда, где гротеск и повседневность сплетаются в единое целое, эти необычные, шокирующие и откровенные тексты погружают читателя в одновременно узнаваемый и совершенно чуждый мир, позволяют посмотреть на окружающую реальность под новым, неожиданным углом и снова подтверждают то, что Дэвид Фостер Уоллес был одним из самых значимых американских писателей своего времени. Содержит нецензурную брань.
Когда из дома призрения Шейкер-Хайтс при загадочных обстоятельствах исчезают двадцать шесть пожилых пациентов, Линор Бидсман еще не знает, что это первое событие в целой череде невероятных и странных происшествий, которые вскоре потрясут ее жизнь. Среди пропавших была ее прабабушка, некогда знавшая философа Людвига Витгенштейна и всю жизнь пытавшаяся донести до правнучки одну непростую истину: ее мир нереален. Но поиски родственницы – лишь одна из проблем. Психотерапевт Линор с каждым сеансом ведет себя все более пугающе, ее попугай неожиданно обретает дар невероятной говорливости, а вскоре и телевизионную славу, местный магнат вознамерился поглотить весь мир, на работе творится на стоящий бардак, а отношения с боссом, кажется, зашли в тупик.
Нортгемптон, Великобритания. Этот древний город некогда был столицей саксонских королей, подле него прошла последняя битва в Войне Алой и Белой розы, и здесь идет настоящая битва между жизнью и смертью, между временем и людьми. И на фоне этого неравного сражения разворачивается история семьи Верналлов, безумцев и святых, с которыми когда-то говорило небо. На этих страницах можно встретить древних демонов и ангелов с золотой кровью. Странники, проститутки и призраки ходят бок о бок с Оливером Кромвелем, Сэмюэлем Беккетом, Лючией Джойс, дочерью Джеймса Джойса, Буффало Биллом и многими другими реальными и вымышленными персонажами.
В недалеком будущем пациенты реабилитационной клиники Эннет-Хаус и студенты Энфилдской теннисной академии, а также правительственные агенты и члены террористической ячейки ищут мастер-копию «Бесконечной шутки», фильма, который, по слухам, настолько опасен, что любой, кто его посмотрит, умирает от блаженства. Одна из величайших книг XX века, стоящая наравне с «Улиссом» Джеймса Джойса и «Радугой тяготения» Томаса Пинчона, «Бесконечная шутка» – это одновременно черная комедия и философский роман идей, текст, который обновляет само представление о том, на что способен жанр романа.