Гномики в табачном дыму - [43]

— Но ты слышал и другое, чему трудно поверить, да?

— Да, но какое это имеет значение? Я не прислушиваюсь к сплетням.

— Иначе говоря, великодушно простишь мне все, что узнал обо мне, лишь бы я поехала с тобой? — Нана встала, спокойно направилась к двери.

— Нана!

— Который час?

— Шесть.

— Я пошла. И так уже опоздала.

— На свидание? — Нодар снова покраснел.

— Нет. Свидание у меня позже.

— С этой куклой? С диктором?

— И он уже в числе моих любовников?

— Так куда ты идешь?

— Я уже говорила — у меня дела. Работа.

— Твоя работа — театр. Сегодня у тебя свободный вечер. Ты сегодня не занята в спектакле, куда же спешишь?

— Успокойся, Нодар! Иду выполнять свою самую ответственную работу. Если проводишь — будет прекрасно. Не распускайся.

— Не могу я без тебя! — прошептал Нодар.

— И я без многого не могу, Нодар. Проводишь?

Нодар опустился в кресло, закрыл глаза. Нана постояла с минуту, ожидая ответа, потом медленно повернулась и вышла в коридор. «Чудной он», — сказала она себе и невольно повторяла это, пока не очутилась на улице.

До райисполкома надо было ехать автобусом, о такси и мечтать не стоило в этот час «пик». Нана побежала к остановке. С превеликим удовольствием прошлась бы пешком — рассеяться после неприятного объяснения с Нодаром, но шел седьмой час. «Просто невероятно — всюду опаздываю! » — подумала Нана.

Подошел автобус. Нана ухитрилась втиснуться. Достала деньги на билет, но стоявший рядом молодой человек предупредительно сказал:

— Билет вам взят.

— Спасибо…

Лицо его показалось Нане знакомым. Молодой человек собирался сказать ей что-то, но тут Нану обняла высокая миловидная девушка.

— Нана, родная, как ты?

— Здравствуй, Иринэ! Где ты пропадаешь?

— Это я пропадаю?!

— Как дети?

— Замуж не вышла? — зашептала Иринэ.

— Нет, позвала бы на свадьбу, — с улыбкой ответила Нана.

— Из нашего класса, кажется, ты одна не замужем.

— Куда мне замуж, я уже старая дева, — засмеялась Нана.

— Не скромничай! И до нас доходят кое-какие слухи о вас, — Иринэ залилась краской. — Слушай, Нана, не обижайся, но я просто не понимаю тебя.

«Очередная сплетня!» — с тоской подумала Нана.

— Как ты можешь так запускать себя! Ну что это за платье на тебе! И вообще не следишь за собой. Посмотри, весь автобус на тебе уставился, все в лицо знают: телевидение, кино, театр — везде тебя видят. Надо же следить за собой!..

— А чем тебе не нравится мое платье, чем оно плохое?

— Оно хорошее, но не модное, посмотри, как одеваются девочки.

— Я не девочка, не могу, как десятиклассница, в брюках разгуливать.

— А почему, собственно, нет?

— Не нравится, и все.

— А тебе очень идут брюки, в пьесе одной видела тебя в брюках, по телевидению передавали отрывок. Заходи ко мне, помогу приобрести хороший брючный костюм.

— Ладно, зайду, непременно зайду, Ира. Мне сходить, всего!

— До свиданья, Нанико.

Автобус остановился у райисполкома. Нана помахала Иринэ и подошла к киоску выпить газировки.

В вестибюле райисполкома было прохладно. Нана медленно поднялась по лестнице. К счастью, в приемной никто ее не дожидался. Нана вошла в комнату, удобно устроилась в мягком кресле у письменного стола и сразу почувствовала, как устала, — весь день крутилась как заведенная. Минуты через две в дверь кто-то постучался.

— Войдите! — Нана встала.

— Можно? — Посетитель, видимо, не расслышал приглашения.

Нана открыла ему дверь.

— Можно войти? — снова спросил седой человек преклонных лет.

— Войдите, войдите, — пригласила Нана.

Человек протянул Нане руку.

— Вано Мазиашвили — ваш избиратель.

— Очень приятно, садитесь, пожалуйста.

— Спасибо.

— Чем могу служить? — Нана снова опустилась в кресло.

— По деликатному вопросу беспокою вас, но мне не к кому больше обратиться.

— Слушаю вас.

— Ко мне из деревни сын дальней родственницы приехал, на несколько дней. Парню семнадцать лет. Приехал город повидать, поразвлечься немного. А у нас рядом с домом базар. Зашел он на базар и повстречал там соседа из их деревни. Тот упросил его, оказывается, помочь продать арбузы. А этот дурень… извините… а этот идиот согласился.

— Что же в этом плохого?

— А то, что тут к ним милиция подошла, потребовала документы. Он сказал, что арбузы не его. Составили акт, и теперь как захотят, так и поступят с парнем.

— Почему вы так думаете?

— Парень хоть и дурачок, а с виду ему все двадцать пять дашь. Ну и решат, что он набалованный бездельник, сынок обеспеченных родителей, авось вытянем из них денежки… Как вздумают, так и обернут дело, все в их руках.

— Как вы можете! Они на страже закона!

— Я пришел к вам как к депутату, помогите мне. Позвоните в милицию, скажите, что парень сирота, совсем случайно влип в эту историю. Вот характеристика из вечерней школы и сельсовета. — Вано Мазиашвили достал из кармана бумаги и подал их Нане.

— Хорошо, позвоню. Боюсь, упрекнут меня в превышении моих полномочий, скажут: молодая, неопытная, да еще ставит под сомнение работу милиции.

— Я все же прошу, позвоните.

— Хорошо, позвоню… Прокурор нашего района мой одноклассник.

— Ну тогда вам ничего не стоит.

— Но он такой человек… Одним словом, если ваш родственник не виноват, бояться ему нечего, а если виноват…

— Никакой вины на нем нет! — прервал ее Вано Мазиашвили. — Просто приехал парень в город, время провести… Зашел на базар, — снова начал было он, но Нана остановила: